|
|
|
Америка
Перуиада-2010 (часть 4)
XVII. Куско - Наска (11 октября 2010 года, понедельник).
«…Эх, дороги: пыль да туман,
холода тревоги, да степной бурьян...»
Л.И. Ошанин
Первоначально из Куско мы планировали ехать в Аякучо, хотелось сделать полный круг и посмотреть что-нибудь в так называемой Сьерре – центральной части перуанских Анд. Однако, залезши в карту автонавигатора, Драйвер обнаружил, что картинка с дорогой на Аякучо очень смахивает на кардиограмму при сильной тахикардии с бесконечным количеством зубцов. Это означало очень стрёмные серпантины по всей длине, и без того немалой в 600 км. Причём, дорога от Куско на Сурахуаси предполагалась с хорошим покрытием, а вот дальше – грунтовка. На вопрос Драйвера: «А оно нам надо?», даже такому любителю культурно-исторического наследия Перу, как я, ответить утверждающе было нечем. Аякучо – не бог весть какое интересное место: две церквушки, два музейчика, в общем-то и всё. Ради этого тащиться целый день по очень опасной, скорее всего, дороге, где Драйвер наверняка смог бы осуществить свою угрозу поездить со скоростью двадцать км в час? Тем более, что при таком графике могло подвиснуть наше путешествие на север страны, где просматривались гораздо более впечатляющие достопримечательности. Решили: Аякучо – нафиг! Возвращаемся через Абанкай в Наска. Это тоже 600, но без изнурительных серпантинов по грунтовке.
Выехали рано, тем более что завтрак в нашем отеле подавали с пяти утра! Хотя ничего нового для себя мы на этом пути не ожидали, но дорога и так оказалась довольно весёлой. Сначала было холодно, шёл снег, видимость была соответствующей, горы есть горы 91). Немного отъехав, мы оказались в тумане. Вернее, думали, что в тумане, на самом деле горки, по которым крутился наш серпантин, просто поймали довольно большое и пушистое облако и не отпускали его92). Ехать в облаке очень романтично 93), но нифига не видно, а потому совсем не комфортно. А тут ещё коровы, пасущиеся почти что на асфальте. Очень позабавило, как ловко эти неуклюжие и туповатые, в общем-то, животные буквально зависали на почти отвесных стенках, пытаясь найти в скудной растительности что-то пожевать. Ну а растительность постепенно начинала исчезать94), мы опять залезали из относительно живописных и плодородных долин в суровые горы95). Ландшафты возвращались к привычным полупустынным96).
Двести км от Куско мы проехали за пять часов, после Сурахуаси, как и обещали, дорога начала портиться, хотя, к счастью и не так стремительно. Проблем с навигацией, мы, пожалуй, не испытывали, хотя данные нашего навигатора сильно расходились с фактическими. Сам Абанкай мы практически не видели, развилка проходила на его окраине. Увидели только действительно устрашающий серпантин на Аякучо, ввинчивавшийся в крутую гору, и убедились окончательно, что туда нам не надо. Нам нужна была дорога на Чалхуанку, в принципе перепутать её с прочими ответвлениями довольно сложно, хотя на перуанских дорогах ничему удивляться не приходится.
Дорожная полоса от Абанкая тоже оказалась совсем неплохой. И хотя после потерянных от Куско 700 м высоты, нам теперь предстояло набрать снова 1500 м, этого мы почти не почувствовали. Мы считали, что на этом прощаемся с перуанскими горами. На перевале Оччеочче высотой 4400 м сидели какие-то индейцы. Драйверу они не понравились, и он не дал нам сфотографироваться с табличкой. И хотя набор высоты до перевала стал не очень заметным, спуск с этих 4400 м до уровня Наски показался гораздо более напряжным. Практически вся дорога более 200 км прошла в бесконечных серпантинах97), мы уже заёрзали, какого чёрта, где же наконец наша «любимая» плоская пустыня98).
Драйвер было брякнул, а не махнуть ли нам сразу в Лиму, я такому решению был доволен и стал его подзуживать: в Лиму, в Лиму! Но видать, последние три часа езды его измотали, так что, въехав наконец в Наску без чего-то четыре вечера, он сказал уже, что не видит большого смысла ломиться на ночь глядя в Лиму. Я с таким мнением опять-таки согласился, ещё шесть часов езды, из которых четыре в темноте, действительно стрёмно. И тут прорезался Лёшенька, который попросил дать ему последний шанс слиться в сладостном экстазе с перуанскими мистическими флюидами и таки полетать над пустыней Наска. Почему нет, мы поехали на аэродром. Туда нас запустили прямо на джипе, хотя и содрали пять солей, абсолютно точно себе в карман.
В «аэропорте» Наски квартируют, по меньшей мере, с десяток «авиакомпаний», владеющих, очевидно по одному кукурузнику каждая. Наверное, когда в очередной раз разбивается какое-то летающее средство, «авиакомпания» - его владелец просто закрывается, но весь авиаотряд, не заметив потери бойца, продолжает стричь купоны как ни в чём не бывало. Мы с Драйвером лететь не хотели, по причинам, которые я уже объяснял, а увидев весь этот авиабазар, наше нежелание могло только укрепиться. Лёшенька был куда как более решителен, но его сильно огорчили, сказав, что полётов сегодня больше не будет. Действительно, до заката оставалось меньше двух часов, все самолётики уже были «расписаны». Лёшенька очень расстроился, я не нашёл ничего лучшего, чем пожать руку со словами: «Зато жив останешься!»
Остановились мы снова в «Libon’s» и особо гужбанить не стали, поскольку я упросил Драйвера выехать в пять, чтобы успеть в Лиме посмотреть всё то, что нам сорвали выборы.
XVIII. Наска - Лима (12 октября 2010 года, вторник).
«…Сейчас историки пытаются преподнести,
что в тысяча пятьсот каком-то году что-то там было.
Да не было ничего! Все это происки!...»
В.С. Черномырдин
Наконец-то машину накормили 95-ым. Всё время от Пуно наш джип переваривал 90-ый, вроде бы без изжоги. О дороге из Наски в Лиму говорить особо нечего. 444 км мы проехали за 6 часов и где-то в 11.15 были в Лиме.
Без раскачки рванули по тому же маршруту, что намечали в первый день, ну разве что только в зеркальном отражении, ближе к нам был музей Нации, с него и начали.
И вообще, наверное, главное удовольствие от посещения Лимы может дать именно посещение музеев, в которые Лима на правах столицы может помещать всё достояние нации. Художественные музеи большого интереса не представляют, а вот историко-археологические – безусловно. Музей Нации, очевидно затеян очень масштабно, но на момент нашего пребывания был в разгроме, запомнились только кое-какие золотые безделушки, типа диадемы мόче 99), и древний текстиль, по сути - саваны для мумий, найденные в Паракасе. Ткачество Паракаса, которое на полтысячи лет старше культуры «инков», по-своему очень интересно. Качество древнего текстиля весьма приличное, благо сохранился он в пустынных могильниках хорошо. Ткани разноцветные - использовалось несколько красителей. Сюжеты сотканного рисунка особым разнообразием не отличаются, но нас позабавила дотошность археологов, умудрившихся в изображении, которое мы приняли бы, в лучшем случае, за какое-то нечленораздельное членистоногое, увидеть изображение выделанной шкурки морской выдры!
Но из всех довольно многочисленных археологических коллекций Лимы, по большому счёту, достаточно ещё двух, кроме уже посмотренного нами в первый день музея Ларко Эрерры.
Самая солидная и уникальная во многом коллекция имеется в частном музее Золота Перу. Много удивительных предметов, сделанных из драгметаллов. Можно получить массу удовольствия, но опять-таки, если не ронять розовых слюней и не ждать неземной красы от довольно-таки примитивных ювелирных изделий древних индейцев! Принято писать, что они создавали «удивительной красоты» побрякушки - это большое преувеличение, по мастерству они, пожалуй, уступят собственной керамике. Остаётся считать, что все «удивительной красоты» вещи, снятые с живых индейцев, злобные испанцы и прочие грабители переплавили в скучные золотые слитки, а нам осталось только имущество мёртвых индейцев из их могил. Тем не менее, много красивых и необычных вещей из золота, серебра и комбинированных, поскольку золото-солнце, а серебро-луна – это типа индейского инь-янь. К слову, забавным кажется то, что более ранние индейцы ценили луну выше, поскольку она видна и днём, и ночью, и может заслонить солнце. Козьма Прутков жив! Короче, всё бы хорошо, если бы конкурирующие организации постоянно не упрекали музей Золота в том, что он хранит подделки. Кое-какие экспонаты действительно вызывают сомнения, причём не качеством работы, а уровнем сохранности. Слишком уж хорошо сохранились некоторые вещи, пролежавшие тысячу лет в подземных могильниках…
Хотя помимо золота «инков» в музее Золота очень большая и небезынтересная коллекция… оружия. Коллекция действительно очень большая. Нигде в Европе я такой не видел, включая и Уиндзор, и Мадрид и Валетту. В Милане, да и в нашей Гатчине тоже были хорошие коллекции, но во время войны их разбазарили… А тут, по сути, один человек так подсуетился! Собрание - настоящий паноптикум, финки вперемешку с эполетами и огнетушителями, но всё равно очень интересно. Запомнились меховые тапочки, венчающие доспех самураев в полной боевой выкладке, и фигуристые деревянные стремена – настоящие деревянные башмаки. Ещё есть шпага нашего Александра II, сабля Сан-Мартина (впрочем, по сабле этого героя хранится в каждом уважающем себя музее) и мундир Пиночета.
Можно, даже нужно закрепить успех в Национальном музее Археологии, антропологии и истории Перу. Хороший музей, коллекция не такая богатая, как в Ларко-Эррера, но зато очень логичное расположение экспонатов, и есть всего понемногу, от паракасских покрывал и мочикских горшков до личных вещей Боливара, а ещё сад и исторические интерьеры, правда так себе. В частности, как и в музее Ларко-Эрреты, все "жанры" мочикской скульптуры: гротесковый портрет 100), якобы что-то из "медицины" 101), ритуальные действия 102), фаллический символизм 103), замогильный эротизм 104) и т.д.
В самой Лиме и вокруг неё есть и несколько раскопов древнеиндейских цивилизаций, включая предполагаемый своеобразный аналог Дельфийского оракула – Пачакамак. Но уж после посещения масштабных памятников в Куско и Агуас-Кальентес и предполагаемого путешествия на север мы позволили себе туда не ездить.
В качестве этнографической зарисовки ещё следует заметить, что в Лиме оставлять машину практически везде нам казалось стрёмным. В более-менее приличных местах стоянки просто запрещены, насколько я разбираюсь в маркировках бордюров. Все конечно, всё равно ставят машины, которые потом все дружно нахально мигают аварийками. Ну и, как и в Москве, в Лиме полчища незаконных парковщиков, они может и не такие борзые, как наши, но бегают, суетятся, инсценируют активность на любом пригодном для парковки месте. Требуют за свои труды немного, но всё равно противно. Мы давали, а то у них и гвоздик найдётся. Один, правда, предотвратил ДТП с нашим участием, тому отдали с лёгким сердцем.
В гостиницу мы устроились в ту же, что и в первый день, причём заплатили 80 баксов, как нам показалось, существенно меньше, чем при предварительном бронировании. На том собственно день и закончился, оставалось только съесть чего-нибудь и идти собираться, поскольку наутро планировался выезд уже совсем в неведомые земли, по пути, никем из русских не описанному. В плане пожрать в Лиме есть определённые проблемы, поскольку большинство заведений – фастфуд. Но практически на главной площади мы нашли ресторанчик с относительно аутентичной кухней, венцом которой в тот вечер был признан тазик со слегка бурдистым рыбным супом «париуэйя», усугубленный целиковым крабом, которого надо было колоть щипцами. Вместе с выпивкой мы на троих оставили 130 солей, что сочли для столичного центра почти что филантропией.
XIX. Лима – Чавин-де-Уантар (13 октября 2010 года, среда).
«Нелепо верить в демонов, которых радует убийство и человеческая кровь,
а если они и существуют, не следует обращать на них внимания, считая
совершенно бессильными, ибо нелепые и злобные их желания могут
возникать и сохранять силу только по слабости и порочности нашей души.»
Плутарх
Откатав по бескрайним перуанским просторам обязательную программу: Лима - Наска - Арекипа - Пуно - Куско, мы в качестве произвольной всё-таки решились покорить и северную, менее раскрученную часть страны. Благо дороги в Перу оказались на редкость приличными, местные дальнобойщики вполне адекватными, а горный опыт и лихость нашего Драйвера росли день ото дня. Выбор сначала пал на затерявшийся в горах посёлок Чавин-де-Уантар. Начитавшись всяких умных вещей, и научившись с горем пополам отличать культуру Наска от культуры мόче, мы сочли прямо-таки необходимым побывать на по сию пору раскапываемых развалинах одного из самых древних индейских городищ, сопоставимых по древности с древним Египтом. Тем более, что я перепутал его с пирамидами мόче в Трухильо.
Правда, никто из наших русскоязычных предшественников на север страны не ездил, или, по крайней мере не писал об этом. Зато в одном из путеводителей некая дама довольно бойко описывала Чавин, из чего создавалось впечатление, что даже избалованные цивилизованными дорогами иностранцы, наводившие порой напраслину на перуанских водил, могут запросто проехать в это чудное местечко. А уж нашему-то Драйверу сам бог велел.
Правда, казалось, что сама природа нас отговаривает от этой поездки. С самого начала всё пошло негладко. У нашей барышни из автонавигатора, и так довольно взбалмошной особы, крышу снесло напрочь. Она сначала пыталась провести нас на Панамерикану-Норд по несуществующим дорогам, а потом совсем отказалась это делать, заявив, что такой она не знает. Панамерикана и вправду была перекопана, и мы долго тащились по каким-то объездным закоулкам, но когда выбрались, то оказалось что эта магистраль на севере ничуть не хуже, чем на юге, те же четыре полосы. Драйвер гнал свои сто, как ни в чём не бывало. Правда, на побережье лёг плотный туман. В очередной раз мы удивились, как местность при таком традиционном густом скоплении водяных паров может быть абсолютно пустынной и лишённой растительности! Северная пустыня казалась ещё более пустой, чем южная 105).
Через сто км четыре полосы сократились до двух, потом местами дорога «туда» стала сильно расходиться с дорогой «оттуда», в смысле между ними были большие куски пустыни, но дорога была всё равно хорошей. Только в городах, по традиции асфальт пропадал, а дорожное движение сильно забардачивалось. Да ещё часто стали копошиться дорожные рабочие, очевидно на северной магистрали планировались масштабные работы. Но до Барранки, не путать с районом Лимы Барранко, мы доехали без особых приключений, если не считать десяти минут езды в полном тумане. После Барранки с дороги сначала появляется съезд на Кайятамбо, а потом где-то на 200-ом км за рекой Пативилика, не доезжая Парамонги, делается ответвление на Рекуай, по-моему, именно этот городок обозначен на знаке.
Дорога на Рекуай, она же на Уарас сильно похуже Панамериканы, но тоже терпимая. Правда, и горы становились всё круче. Относительно невысокие прибрежные, практически песчаные, холмы сменились песчаниковыми горами, потом появилась порода, не скажу, как называется, на которой наглядно видно, как бывший камень постепенно деградирует до почти песка или каменной крошки 106). Потом стали видны белоснежные вершины, надо так понимать - Кордильера Бланка107). Немного не доезжая Рекуая, где-то на 170 км, надо поворачивать направо, на указателе написан Хуари, о Чавине не слова. Слово Чавин, да и то в качестве названия территориальной единицы, встретилось по пути только однажды.
Этот путь уже становилась испытанием на твёрдость нашей любви к археологии и перуанистике. Постоянно забирая в гору, дорога начала сильно портиться. Но вот мы достигли перевала Кагуиш – точки с высотой 4516 м, максимальной, на которую мы взобрались в Перу. На выезде из туннеля на перевале открылся неожиданный вид с довольно эффектной статуей Христа. Иисус в таком стиле несколько смахивает на Зевса и, наверное не претендует на звание архитектурного шедевра, но здесь, среди мрачноватых гор и, можно сказать, в облаках смотрится очень выразительно!108)
Вихляя по очень неуютным горам, изрытым самодельными и жутковато смотрящимися лазами кустарных угольных шахт, дорога окончательно выродилась в нетипичную для Перу полугрунтовку - полуасфальт со здоровенными выбоинами. На этой пародии на дорогу топтались какие-то люди, вяло катавшие полупустые тачки, но бодро делавшие вид, что они засыпают выбоины. При этом они с негодованием реагировали на то, что проезжающие не дают им денег за их самопожертвование. Но мы-то знали уже, как должны выглядеть истинные творцы перуанских дорожных покрытий. По моим наблюдениям их два вида: оранжевые человечки и зелёные человечки… Не надо, в этот день я коку не жевал!... Так вот, оранжевые – абсолютно полезные, они дороги строят, ремонтируют и камешки с них сметают, а вот зелёные – те могут дороги и портить, поскольку сдирают с них весь асфальт вместе с культурным слоем, потом, правда кладут новый, но это уж как кому повезёт. Но после поворота в сторону гор оба этих подвида отсутствовали, ну и дорога, можно сказать, тоже…
Ввинчиваясь в горы по немыслимым серпантинам, мы проезжали горные деревушки и даже посёлки, один задрипанней другого, и уже начали сомневаться в правильности маршрута. Указателей «Чавин» здесь не было! Жизнь в горном Перу теснится в узеньких долинах109), где подразумевается речка, или облепляет дорогу, бегущую с речкой в обнимку или бороздящую склоны гор над ущельями. Домики лепятся к подножию, потихоньку лезут на склоны, а поля вообще поднимаются в гору под 45°. Места очень мало, с одной стороны, как правило, скала, с другой обрыв или болотце, потому жизнь вся на дороге: дети, бензовозы, собаки, велосипедисты (стальные люди), ослики… И знаки предупреждающие на дорогах самые неожиданные: ламы, футболисты, баскетболисты, пожарные, трактора… Про собак нет, но этим животным вообще всё пофигу!...
Ну а мы, посетив до того, и Агуас-Кальентес, и Ойянтайтамбо, почему-то представляли обещанные руины чем-то наподобие руин Колизея и всё недоумевали, где ж тут в узком ущелье может высится этот колосс? И чуть было его не прозевали, спохватившись только тогда, когда увидели, что с нашего подобия дороги слева в совсем уж грязную канаву съезжает автобус! Конечно, в Перу автобус больше, чем автобус. Это и роскошь, и средство передвижения, и наверняка, средство самовыражения местных шумахеров. Перуанские автобусы лихо обгоняют джипы на горных дорогах, идут на обгон бензовозов на внутренних поворотах серпантина, лихо форсируют реки! Их водители и пассажиры – абсолютно бесстрашные люди… И тем не менее, в этих безальтернативных краях просто так автобус не поворачивает! И конечно, именно эта грязная канава и вела к великому храму культуры чавин…
Честно говоря, не вижу большой необходимости расписывать все постройки довольно большого комплекса, поскольку их предназначение, да и планировка весьма условны и лежат в области догадок. Там есть несколько значительных по размерам зданий, как предполагается – храмов и несколько площадей110). Самое заметное здание имеет что-то типа портика с резными колоннами с непонятным ныне рисунком, в котором видят что-то от птичьих голов111). На стенах этого здания были резные камни, в которых тоже видят головы, на сей раз человечьи. Их, правда, по большей части растащили по музеям, в самом Чавине почему-то не оставили даже копий. Рядом с «главным» зданием стоит здание поменьше, ещё более считающееся храмом, потому что в недрах его сокрыто основное на данный момент сокровище Чавина – угловатый плоский камень с нанесённым на него изображением какого-то гадкого божка 112). Странное помещение, напоминающее шахту лифта, в котором он находится, является только одной из камер довольно большого лабиринта подземных или вросших со временем в землю помещений. Полазить по подземелью всегда считается чем-то романтическим, наверное, и подземелья Чавина вносят приятное разнообразие в обозрение скучноватых руин.
…В качестве лирического отступления скажу, что мне не очень понравилось в Перу использование всяких ритуальных предметов в качестве символов нации и объектов для сувениров. Например, копия идола из Чавина стоит в качестве памятника на одной из площадей Лимы113). Памятником чему может служить этот безымянный каменный истукан, поливаемый человеческой кровью жрецами канувшего в небытие безымянного народа? Нынешние перуанские борцы с искажением истории начинают уверять, что кровью не поили, да нет ребята, поили, может и не до отрыжки, но поили, вы на свои рисунки и горшки посмотрите! Особой популярностью пользуется и сильно растиражированный ритуальный нож-топорик, кажется мочикский. Не спорю, красивая штуковина, золото, инкрустации, мастерское исполнение, его и лепят на всяких безделушках. Но если вдуматься – это ритуальный нож, им головы отрезали и рёбра крушили, причём безоружным людям! Все народы проходили стадию человеческих жертвоприношений, но этим никто, пишущий кириллицей или латиницей, не гордится. Можно сказать, что и Христу приносили человеческие жертвы, всякие там крестоносцы или инквизиторы, но есть большая разница. Оружие – тоже средство для убийства, но и им гордятся только после честного боя. А топор палача, штуку тоже ритуальную, никто в мало-мальски приличном обществе никогда не возвеличивал и бриллиантами не инкрустировал! Короче говоря, на мой взгляд, прежде чем объединяться в сладостном национальном экстазе, перуанцам стоит решительно размежеваться с кроваво-мракобесной составляющей своей непутёвой истории, а не превозносить её как некое достижение! Ставьте памятники тупакам амару, боливарам, героическим воякам, кукурузе, дюжине разновидностей корнеплодов, верным скво, ламе, да хоть увековечьте куй, это морская свинка, а не то что вы подумали, пожираемый мильонами штук, все эти объекты куда более достойны памятника, чем чавинский каменный болван, бессмысленный и беспощадный!...
Возвращаясь в Чавин, добавлю, что самым эстетичным, на мой взгляд, сооружением здесь может служить небольшая площадка, арена, можно сказать, выложенная в несколько рядов каменными плитками, на которых ещё угадывается резьба с изображением всяческих звероподобных персонажей114). Наверное, в первозданном виде выглядело эстетично и внушительно, сейчас можно только дофантазировать. Остальные полураскопанные постройки с многочисленными врывающимися в землю лазами представляют только профессиональный интерес для археологов115).
Целиком вся архитектурная композиция Чавина по впечатлениям уступает, конечно, и Мачу-Пикчу, и Ойянтайтамбо, да и виденному позже Чан-Чану в Трухильо, но вызывает уважение своим куда более преклонным возрастом. Пишется чуть ли не 1500 лет до нашей эры, ну пусть 800. В Египте, конечно, строили уже в то время куда как художественнее и масштабнее, но кроме Египта и сравнить-то не с чем, если только с Критом или Вавилоном. Ну тут мы, конечно, позволили себе усомниться в датировках. На американском континенте датировка, как кажется всегда маленько от вольного, сравнивать-то не с чем. А если и признать, что «чавинцы» освоили монументальное строительство за полторы тысячи лет до н.э., то придётся отметить, что за последующие три тысячи лет, ни мόче, ни чиму, ни «инки» их особо сильно не превзошли.
Но как бы там ни было, сооружения Чавина по-своему уникальны. Если их подчистить, подправить, а то и восстановить, почему и нет, сделать хоть какую-нибудь дорогу, ну и разрекламировать как следует, то скромные руины, загнанные в медвежий угол северо-восточного Перу, вполне смогут стать объектом не менее популярным, чем постройки «инков». А пока Чавин – это то место, о котором культурный человек обязан знать, но которое не обязательно посещать. Обратная дорога, кстати, нас в этом убедила…
XX. Чавин-де-Уантар - Касма (заканчивается 13 октября 2010 года, среда).
Господином Горных Дорог назову тебя;
Кто сказал, что холоден снег?
Перевал пройду и порог, перепутие,
Перекрестье каменных рек.
Я ухожу вослед не знавшим, что значит слово "страх".
О, не с тобой ли все пропавшие, погибшие в горах,
Что обрели покой там, где пляшут ветры под твоей рукой
На грани ясного утра?
Н.А. О’Шей (Николаева)
Когда мы вышли за ворота Чавина, было уже 14.00, надо было ехать в любом случае. Куда? Драйвер, окончательно освоившийся на перуанских дорогах, имел неосторожность заявить, что он готов ехать в Трухильо. Я поймал его за язык и стал всячески поддерживать его начинание. Меня гнало в Трухильо желание посмотреть всё, что там есть, а Драйвера, помимо этого, ещё и нежелание оставаться на ночь в перуанской «глубинке».
Сначала предстояло повторить уже описанный путь до перевала, где Драйверу приходилось не только облизывать многочисленные повороты, но и объезжать ямы и колдобины, и ещё раз посмотреть шоу с тачками. Добрых два часа ушло на это. Тормозные колодки в этот день мы уже перегрели, и они неприятно свистели. Но Драйвер сказал, что это фигня, оставалось только ему поверить. Потом мы выскочили опять на трассу до Уараса 116), и, ещё раз поглядев на прекрасные издалека заснеженные горные вершины, повернули на север. Был ещё вопрос, как ехать до Трухильо, то ли через Рекуай и выскакивать на Панамерикану через Уарней, то ли всё-таки через Уарас и потом через Касму. Обе дороги были примерно одинаковы по расстоянию, однако та, что через Рекуай, хоть и была короче на своём горном участке, но на карте была обозначена как полностью грунтовая, да и откатывала нас назад от Трухильо. Выбор был сделан в пользу Уараса. Чёрт его знает, лучше это было или хуже, тут уж не угадаешь. Короче, alea jacta est! Поехали!
До Уараса добрались с горем пополам, прежде всего потому, что зелёные человечки содрали покрытие во многих местах и сильно ограничили движение, так что несчастный тридцатник мы ехали почти час.
Уарас удивил нас своими размерами, довольно большой город, относительно недавно полностью разрушенный землетрясением, но успешно, по здешним меркам, восстанавливавшийся. Ну совсем уж было непонятно, чем живёт вся эта масса людей, поскольку никаких, не то чтобы промышленных, но и сельскохозяйственных предприятий тут не наблюдалось. Останавливаться здесь совсем не хотелось, хотя где-то здесь обещался быть приличный археологический музей, но как-то было не до этого. Мы решили поворачивать к океану, поскольку Драйвер заверил, что вполне готов часок проехать в сумерках. Это было смелое решение, потому что до побережья надо было проехать не менее 150 км, и мы ещё не подозревали каких!
Тут и началось для нас настоящее Перу. Сначала мы не совсем правильно свернули и попали на самую жуткую дорогу из всех, которые видели. Это был проезд между двумя рядами довольно жалких лачуг пригорода Уараса, а дорога вполне могла конкурировать с любой российской, поскольку асфальт её только портил. Но мы двигались столь решительно, что даже мысли не возникало, что мы ошиблись, и, о чудо, эта змееподобная канавка действительно вывела нас на дорогу до Касмы! Причём очень неплохую поначалу дорогу. Мы бросили прощальный взгляд на великолепные пейзажи Кордильера Бланка и устремились к океану. Но лафа быстро кончилась, дорога превратилась в затейливый горный серпантин, с которого раздухарившиеся зелёные человечки содрали всё покрытие. Больше того, дорога находилась в самом разгаре работ по расширению проезжей части, потому с неё не только содрали покрытие, но ещё и навалили груду камней, срезанных со скал, и наставили строительной техники. Полтора часа Драйвер выкручивал баранку в бесконечных поворотах. Мы ехали почти строго на запад, потому ещё как-то отыграли у заката полчасика, даже против обыкновения, в полседьмого ещё что-то было видно.
Но потом мы встали, дороги больше не было. Путь был завален кучей камней, то ли произошёл обвал, то ли строители сами обвалили стенку и немного не рассчитали. Но, как сначала показалось, убирать за собой никто не собирался. В ловушку попали не только мы, но и пара автобусов, пара грузовиков и ещё несколько легковушек. Это немного давало надежду на то, что кто-то всё-таки пошевелится ради такой компании. Впрочем, зная неторопливость и фатализм перуанцев, мы было приготовились к худшему. Солнечный свет уже «выключили», никаких фонарей на этой дороге не было, с гор продолжала течь какая-то вода, с грохотом сыпались в пропасть камешки… Конечно было не по себе, хотя Драйвер, изобразив, что он даже отчасти рад этому обстоятельству, демонстративно стал устраиваться на «ночлег» в машине. Но мы в очередной раз были вынуждены снять шляпы перед почти что ангелами в оранжевых жилетках, которые строят дороги в Перу. Случись это у нас, так бы и стояли до утра, но эти скромные перуанские герои нашли в себе силы и победили стихию! В четверть восьмого путь был свободен.
Мы тронулись в режиме автоколонны вслед за местными водилами, которые знали дорогу и были привычными к вождению в темноте. Какое-то время ехали с этим караваном, но он начал словно растворяться в темноте, последним нас покинул ехавший впереди небольшой автобус, водителя которого очевидно в конец задолбало свечение наших фар. Мы остались одни на тёмной узкой дороге, слева была пропасть, справа скалы, с которых постоянно что-то сыпалось, впереди километров семьдесят сплошных поворотов…
Мы с Лёшенькой машину не водим, нам трудно судить, но всё-таки героическое вождение Драйвера произвело на нас неизгладимое впечатление. Кстати, ночью ехать неуютно, но может и не так страшно, многого просто не видно… К счастью всё обошлось, а последние двадцать км до побережья была просто прекрасная дорога, словно эталон того, как должна будет выглядеть вся трасса на Уарас, в эпопее по строительству которой мы приняли невольное участие…
Мы въехали в Касму в полдесятого вечера. Драйвер имел полное право собой гордиться, мы им тоже, и все находились в лёгкой эйфории. Никто не сомневался, что Драйвер вполне способен на таком кураже уехать в Трухильо, до которого осталось 190 км по прекрасной дороге. Но он разумно сказал, что не видит смысла ломиться на ночь глядя в Трухильо и готов остановиться в любом мотеле, попавшемся на дороге. Ему возражать не стали, поскольку слово его в данной ситуации было решающим, да и резона болтаться по ночному миллионному Трухильо в поисках отеля тоже не было. Лёгкое головокружение от успехов могло сыграть с нами очень плохую шутку, ночная Панамерикана - не самое подходящее место для молодецких потех… Тут и подвернулась прямо на шоссе ночлежка под названием «Виктория».
Это был самый натуральный хостел без затей, но была парковка, были номера-трёшки и даже пятёрки, а интернет уже никого не интересовал…
Правда, войдя в номер, мы неожиданно обнаружили, что кроватей было всего две. Одну, поменьше, мы сразу выделили Драйверу, а на счёт второй, я, слегка приобняв Лёшеньку, сказал, что готов разделить с ним это ложе. Не поймите меня правильно, но я особого криминала в этом не увидел. А вот парни почему-то напряглись, а Драйвер даже побежал на ресепсьон и выдал самый впечатляющий за всю нашу поездку спич на испанском. Даже не владея языком, я понял его пламенную речь. Он утверждал, что трём благородным донам положено три кровати, на что маленькая хозяйка большого постоялого двора ответствовала, что три кровати могут быть только в … пятиместном номере. Драйвер решительно заявил, что нравственная чистота своих товарищей для него гораздо дороже, чем плата за пятиместный номер. На том и порешили, вселились в пятиместный. Хотя комнатка сильно напоминала номер из какой-нибудь Бутырки. Кроватей, больше похожих на нары, там действительно было три, причём две двухместных, да ещё и двухэтажных. Самое забавное было в том, что и одеял тоже было три, причём совсем небольших. Так что Драйвер опять оказался прав.
Безумный день наконец закончился, Драйвер сказал, что будет спать до победного конца. Имел полное право, хотя я слабо пискнул: «Ну, может всё-таки не до одиннадцати?» «Посмотрим!» - ответил он…
XXI. Касма - Трухильо (14 октября 2010 года, четверг).
«Есть улицы центральные, высокие и важные,
С витринами зеркальными, с гирляндами огней,
А мне милей не шумные, милей одноэтажные,
От их названий ласковых становится светлей.»
Ю.М. Антонов
Проснулись мы в семь. Драйвер ещё поизображал, для убедительности, полчаса сна, а я из тактичности поизображал, что верю в то, что он ещё спит. Но в полвосьмого Лёшенька был разбужен самым беспощадным образом
и, поскольку в ночлежке завтрак не полагался, мы довольно быстро покинули Касму.
Дорогу на Трухильо особо расписывать нечего, разве что довольно неприятным оказалось движение в городке Чимботе, выезд из которого был совсем не однозначным. Драйвер всю дорогу удивлялся, куда в городе рассасываются большие грузовики, сгущавшиеся обычно перед самими городами. В Чимботе мы частично увидели, куда они деваются – никуда, тут и пасутся! Но за три с небольшим часа мы доехали до Трухильо.
Я, пожалуй, тут не буду ломать язык и правильно произносить испанскую букву «ll», фигурирующую в имени города и читающуюся, по сути как «йй». Кайао (каййао) и Ойянтайамбо (оййантайтамбо) - куда не шло, а и без того неказистое название Трухильо правильно произносить как «трухиййо» совсем не солидно. Ну да бог с ней с фонетикой!
На территории нынешнего мегаполиса расположены очень интересные сооружения доколумбовых культур мόче и чиму. Сразу поехали смотреть пирамиды Луны и Солнца, раз уж они были по пути. Впрочем, найти съезд к пирамидам совсем непросто, указатель к ним нетрадиционный, без ссылки на Национальный институт культуры, не зелёный, и даже не бежевый, как большинство указателей достопримечательностей. Угадали только по слову «уака», т.е пирамида.
Самая интересная, на мой вкус, так называемая Пирамида Луны. Предполагается, что Луны, хотя о древних индейцах ничего уверенно сказать нельзя. Но чему бы не была посвящена пирамида, а скорее всего, это всё-таки храм, сооружение впечатляющее. Необожжённые глиняные кирпичи, из которых она сложена, не самый надёжный материал, так что удивительно, что она вообще устояла, а ещё и сохранила, пусть частично, свои декоративные элементы – расписные полурельефные 117). Всякие монстры, скорее всего божки, понятно, что как всегда с отрубленными человеческими головами – это основа композиции. Но плюс к тому потешный праздничный хоровод118), скорее всего ничего хорошего не предвещавший части участников действа, и процессия воинов и их пленников, заканчивающаяся разверзнутой пастью крокодилоподобного существа, достаточно частого персонажа в монументальной «скульптуре» мόче. Помимо часто повторяющихся мотивов, поясами нанесенными на стены пирамиды, есть ещё два «панно», где вообще чёрт его знает что изображено – сюрреализм какой-то119). Способ строения пирамиды вполне вписывается в сложившееся у меня представление о религиозном помешательстве древнеиндейских народов. Когда их переставал устраивать размер пирамиды, они, не долго думая, закладывали стены старой новыми кирпичами, внутренние помещения, надо понимать, их не интересовали, зато внешне пирамида заметно подрастала. И так шесть раз! Изображения на стенах менялись не сильно. Сейчас две верхних пирамиды, пятую и шестую, сняли, чтобы открыть сохранившуюся благодаря им четвёртую. Хотят её по максимуму восстановить, кирпичи лепят прямо на месте, благо глины везде навалом. Я честно говоря, приветствую такой подход, это, как кажется перспективнее, чем лелеять невзрачные руины.
Вокруг Пирамиды Луны большой раскоп бывшего города и ещё более, потенциально, масштабное сооружение – Пирамида Солнца. Она в плохом состоянии, как считается в XVI веке испанские гробокопатели отвели русло близтекущей реки и подмыли стены пирамиды, выгребя из неё все драгоценности, положенные, очевидно в могильники. Мифы древней Греции, видать, хорошо читали! А вообще-то эта история несколько подрывает стойкое мнение о том, что инки всячески уничтожали культуру своих предшественников и память о них. Вот мочикские святилища не тронули, но, правда, испанцев навели…
Дальше мы пошли по цепочке, от пирамид к раскопанному городу Чан-Чан. Движение в Трухильо ужас, конечно, но не ужас-ужас, хотя все элементы перуанского бардака соблюдались.
Самый масштабный памятник в Трухильо – город Чан-Чан принадлежит пришедшей на смену мочико цивилизации чиму. Вся откопанная территория древнего города на карте выглядит больше, чем весь центр нынешнего. Отреставрирована только «храмовая», как предполагается, часть. Масштаб впечатляет, X век! Впрочем, в X веке в Европе ещё стояли куда более великие сооружения Рима и Византии, не говоря уж о Египте. Другое дело, что здесь пустыня, особо не разгуляешься!
Совокупность различных причудливых построек с очень хитрыми стенами действительно похожа на храмовый комплекс, а стены – ограда от собственного плебса, во всяком случае – это не крепостные стены, хотя высота изрядная120). Фирменное блюдо Чан-Чана - очень необычные «ячеистые» стены121). Многочисленные декоративные элементы особым изяществом не поражают, но по-своему интересны. В любом случае такой огромный комплекс внушает уважение к строителям, хотя в один явно не прекрасный момент: бац, и всё, огромный город перестал быть жизнеспособным…
Уникальные памятники древнеиндейских культур как минимум утраивают интерес к Трухильо, по совокупности они вполне могут тягаться с инкским «Золотым кольцом» вокруг Куско.
Ещё один мочикский памятник находится на противоположном конце города. Пирамида Дракона, пожалуй уступает и по выразительности, и по масштабу, но по своему более интересна, поскольку имеет более законченный вид122). Рельефный рисунок по стенам достаточно художественен, хотя сюжет не балует разнообразием – похоже, что тот же крокодилоподобный зверь кого-то заглатывает123). Потому-то и пирамида «дракона». В его тушке кому-то ещё мерещится радуга, потому пирамиду ещё называют Арко Ирис (радуга). Предлагается ещё залезть на «крышу» и окинуть взглядом город внизу, но ей богу, оно того не стоит.
…А ещё практически на всех развалинах считается хорошим тоном завести по голой перуанской собаке. Лишённое шерсти, гадкого вида животное, вызывающее одновременно и омерзение, и жалость. До известной степени, символ Перу – омерзения от царящего практически везде убожества и нищеты и жалости к достаточно трудолюбивым, но плохо организованным перуанцам, вынужденным вести такой образ жизни в лишённой растительности пустыне…
Закончив с древней архитектурой, решили всё-таки озадачится гостиницей. Отель «Параисо» выбрали, не поверите, по толстому путеводителю «Дорлинг Киндерсли», в остальном довольно бестолковому. Но тут повезло, на улице Сан-Мартин такая гостиница реально существовала, причём по реальным ценам во всё те же 70 баксов и всё как нам надо. Обустроившись, мы пошли смотреть уже «европейскую» часть исторического города.
Самые памятные впечатления поначалу оставил натуральный ларёк, но с до боли родной вывеской: хозяином заведения был, кто бы таки вы думали? Богданович! 124)Проникновенье наше по планете…
А так, сам по себе, город Трухильо, вызвал у нас различные впечатления, не выбивавшиеся, впрочем за среднестатистический уровень, типа «город как город». Действительно, город, как город, почти и не чувствуется, что это второй по величине и миллионный по численности мегаполис Перу. В комплексе, при всей неказистости большинства районов и характерным для любого перуанского города страшным бардаком на улицах, Трухильо показался гораздо более аккуратным и ухоженным, чем сопоставимая с ним Арекипа. Расположенный не в самом центре, Университет оформлен весьма художественно: ворота и, наверное полуторакилометровая ограда украшена мозаиками 125), пусть наивными и не столь гениальными, но гораздо более приятными, чем обычные граффити. Приятно, что никто не написал поверх мозаики чего-нибудь альтернативного.
Центр, на мой взгляд, тоже вполне себе приглядный и уж, по крайней мере, опрятный126). А весёленькие разноцветные домики – плоские одноэтажные особнячки, вполне символичны для латиноамериканского города. Все страны южнее Техаса мы, и вполне заслуженно, считаем слегка балаганно-опереточными, вот такая балаганистость и проскальзывает в пестроте центральных улиц. Домики примерно все одинаковые, в один этаж, с белыми наличниками, белыми портальчиками, белыми ажурными решёточками на оконцах, всё разнообразие – в окраске стен, весёленькой такой. Большинство особнячков принадлежит банкам, и на них, в отличие от Куско, вполне можно поглазеть изнутри. Каса Уркиага, например. Стоящие на входе автоматчики вполне радушны, можно походить по внутренним дворикам, особой роскоши нет, всё довольно скромно, но симпатично. Здания других банков: Касса де ла Эмансипасьон, Касса-де-Орбегосо, Касса Бракамонте менее доступны. Зато вполне доступен поверхностный взгляд на довольно богатые интерьеры дворца Итурреги, где расположено загадочное учреждение - центральный клуб. Дворец Архиепископа тоже воспринимается снаружи как чисто светское сооружение, внутри же непонятность какая-то. В общем, к шедеврам колониального стиля все эти особняки, может быть и не относятся, но их красочные вкрапления в городской ландшафт вполне уместны. От здания Муниципалитета вообще повеяло Санкт-Петербургом.
А вот стоящая на главной площади статуя, по-моему, Свободы или Независимости, вполне балаганная. Нелепая фигура в нелепой позе. Я к ней остался неравнодушен в основном потому, что в какой-то книжке ляпнули, что она высотой 100 м. Сто метров! В Перу, в сейсмоопасной зоне, где дома редко достигают десяти метров в высоту, статуя длиной с колокольню крутого готического собора! Мы тогда сразу захотели в Трухильо! Конечно, оказалось враньём, очепяткой – метров пятнадцать, вместе с постаментом. И ладно ещё, если была бы достойная статуя…
Список архитектурных разочарований оказался тоже довольно широк. Собор, например, мягко говоря, скромный. Внутрь вообще не попали. Культовые сооружения, оговоримся, христианские, в городе довольно убогие. Самая крупная церковь – монастыря Кармелиток – типичный прянишный домик, необычная окраска, но не более. Того же пошиба Санта-Анна. Не бог весть как красива и Ла-Мерсед, в интерьере – крашенные барельефчики, пошло, но необычно. Бывшая иезуитская церковь вообще превратилась в конференц-зал. А вот церковь Бетлем при вполне достойном алтаре шокировала органом. Сам он маленький, но… «наращён» картонной разрисованной бутафорией, к тому же помятой! Получив такой удар в эстетический пах, мы уже не смогли найти мотивации досматривать остальные церкви.
Впрочем, я нашёл в себе силы зайти в музей Религиозного искусства и снова был удивлён. Там сидели два перуанских негодяя, играли в карты, слушали богопротивную музыку, наверняка сквернословили и брали входную плату непосредственно на карман! Вертеп, а не музей Религиозного искусства. Сама коллекция, как и все неархеологические музеи Перу – дрянная, хотя запомнилась мощная статуя Св. Игнасия Лойолы. В Латинской Америке, в отличие от Старого света, иезуиты и вправду в доброй памяти. Новообращённых в истинную веру индейцев иезуиты-миссионеры не позволяли сильно забижать испанским зверям-колонизаторам, за что и прослыли благодетелями. Понятное дело, что они это делали исключительно из собственных шкурных интересов, пытаясь перетянуть у светских властей дешёвую рабсилу на свои предприятия. Это интернациональное законное бандформирование даже вступало в войну с испанской короной, правда это не в Перу. Другой запомнившейся странностью в музее стала и, по своему замечательная, коллекция картин с изображением… порубанных голов святых, которых, начиная с Иоанна Крестителя, набралось полдюжины.
Короче, «европейский» вклад в Тухильо мы оценили бы в слабую троечку.
XXII. Трухильо - Лима (15 октября 2010 года, пятница).
«На любом языке я умею говорить со всеми,
но этим инструментом я стараюсь не пользоваться.»
В.С. Черномырдин
Мы уже рвались к родным конюшням, в Лиму. Выехали опять в пять утра, чтобы избежать пробок.
После героического марша по горному бездорожью, наш джип был весь покрыт толстым слоем грязи, да ещё какой-то шалопай уже в Трухильо написал нам что-то на запасном колесе, Драйвер перевёл это как «Помой меня!», и то ладно, могли бы и похуже. Благородные доны не могли себе позволить ездить на такой машине в столицу, и мы начали искать автомойку. К слову, все выпендрёжи с испанским тут бессмысленны, проще сказать «вош». Подобное заведение в этих краях вообще трудно найти, особенно на заре, да и сдаётся мне, что автомойка понимается здесь как прокат шланга. Такую мы и нашли где-то в дальних пригородах Трухильо, сами и помыли, как смогли, главное позорную надпись стёрли.
Удовлетворившись размазыванием грязи более тонким слоем, рванули. Ну опять-таки поимели удовольствие в Чимботе, немного покрутились, но не сильно. Потом небольшие проблемы возникли из-за внезапно активизировавшихся дорожников, успевших разворотить изрядные куски дороги. Ну и это нам уже в новинку не было.
В Парамонге с Пан-Американского шоссе видны ещё стены древнеиндейской крепости, ну конечно, руинированные. Чем-то из ряда вон они нам, после прочих инкских, мочикских и чимусских городищ, после Агуас-Кальентес, Куско, Ойянтайтамбо и Чавин-де-Уантара не показались, хотя может быть и стоило на них посмотреть поближе. Всё же не инкская, а чимусская крепость, не в горах, а в пустыне, не столь уж обычное явление. Правда, как утверждается, всю гениальность чимусских фортификаторов можно углядеть только с самолёта, ну разумеется!… Так что поехали дальше, в Лиму очень хотелось.
И тут вдруг нас тормознул местный гаишник. Вообще-то Драйвер водил очень прилично, но разумеется, правила нарушал, а кто тут их не нарушал! Удивительно, что возмездие настигло нас только в предпоследний день. А то уж слишком благостное впечатление складывалось у нас от местной дорожной полиции, только однажды за две недели проверившей у Драйвера документы. На этом отрезке пути, вопреки обыкновению, Драйвер ехал какие-то 60 км в час, но в городах у них принято вешать знаки по 35. Мы его и не увидели, может и был. Но тут была акция, типа месячника борьбы с лихачами, и не попасться мы уже не могли, даже если бы вообще ничего не нарушали. Йацилоп радостно потирая мозолистые ладошки, подошёл к нам, но, наверное, очень расстроился, когда понял, что имеет дело с гринго.
На пальцах йацилоп объяснил, раза с третьего, чего мы нарушили, и решил произвести должное впечатление, заявив, что за это преступление полагается, по меньшей мере, пожизненный ицих с гвоздями. Драйвер сразу включил дурака на полные обороты и забыл даже те слова на испанском, какие знал, включая числительные. Очевидно, йацилоп с милой улыбкой давал нам понять, что готов коррумпироваться, но не решался огласить сумму. Драйвер сотрудничать с правосудием не собирался, а мы с Лёшенькой демонстративно листали испанский словарь. Когда Драйвер нагло сунул йацилопу… блокнот с ручкой, типа на, напиши, чего бы тебе хотелось, чаша терпения несчастного служителя закона переполнилась, и он неуловимым движением губ выжал из себя что-то, что мы поняли как «десять солей». Вот незадача, десяти у нас не было, дали двадцать. Записываться в книгу Гиннеса, как первый коррупционер, давший сдачу со взятки, блюститель не захотел, было бы совсем удивительно…
Остальная часть пути уже прошла без приключений, если не считать таковыми неизбежные пробки в Лиме, которые появляются там в любое время суток и в любой день недели.
Прибыли мы в Лиму около часа дня, т.е. 566 км от Трухильо проехали за 8 часов с учётом затруднённого движения в самой Лиме. Расположились в третий раз в том же отеле «Сан-Агустин» на Гарсиласо де ле Вега. Такое впечатление, что нас никто не запомнил, мы в третий раз предъявляли свои миграционные карточки (ещё раз скажу: не терять!) и заполняли какие-то анкетки. Потом, наконец, пошли досматривать центр города.
|
|
|
Главная