XXIII. Лима (заканчивается 15 октября 2010 года, пятница).
«…А в этом доме в центре Лимы просто нет крыши.
Там не бывает дождей, поэтому, когда здание
естественным образом разрушается,
жители верхних этажей собирают вещи
и переходят этажом ниже…»
В.Е. Чуров
Как и по всей стране, особенности перуанского строительства во всей красе видны и в столице. Такого тотального «архитектурного» кошмара, как где-нибудь в Паракасе или Писко, в Лиме нет, но несмотря на отдельные проблески архитектурно-строительной мысли, большинство зданий, даже в центре, весьма неказистые. Но хаотичность и отсутствие какой-либо плановости в застройке, изрядно вредящие большинству городов, Лиме идёт скорее на пользу, приводя и к отсутствию типовых строений, а потому и максимальному разнообразию зданий среди всего этого архитектурного винегрета. Хотя бы делает его нескучным…
И вообще, если заранее себя не раззадоривать возможностью увидеть нечто совершенно удивительное: непревзойдённые по мастерству и роскоши изделия доколумбовой эпохи, шедевры колониальной архитектуры или необычайно колоритные особенности местной культуры, то столица Перу разочаровывать не должна. Нормальная такая, вполне ожидаемая столица развивающегося государства, испытавшего сильнейшее влияние испанской метрополии, «стандартный» «город контрастов» во всёй нищете своих местечковых потуг на роскошь и во всём блеске своей глинобитно-кокаиновой убогости. Огромный, по любым меркам мегаполис, где живёт или существует четверть всего населения страны, пытается втиснуться между окружающими его со всех сторон гористыми пустынями. Где-то это относительно достойно получается, где-то нет.
Впрочем, наследие колониальной культуры у меня в целом оставило приятное впечатление. Неизбежная для любого перуанского города Пласа де Армас 127)выглядит гораздо внушительней, чем «полутораэтажные» пласы Арекипы или Трухильо. По перуанским меркам настоящим мастодонтом выглядит Губернаторский, теперь Президентский, естественно, дворец. Совсем не лишённое эстетики здание, немного пикантности которому придают охранники с калашниками и скромные броневички у ворот. Другим украшением площади является Архиепископский дворец128). Интерьер у дворца «мавританистый», не столь богатый, но в общем симпатичный, болтающийся между «духовным» и «греховным».
Оба центральных здания являются репликами колониальных построек, хотя возведены уже в ХХ веке. И в Лиме, и в Арекипе, к слову достаточно много относительно современных построек, вполне удачно стилизованных под колониальное барокко. Собственно западную и южную сторону Пласа де Армас составляют одинаковые желтые дома, единственным украшением которых являются вычурные деревянные резные балконы, на манер южно-испанских. Украшения достойные, ничего не скажешь, хотя три одинаковых дома на центральной площади – многовато.
Ну и, разумеется, на центральной площади стоит Собор129). В Лиме он, пожалуй, поскромнее, чем собор Куско, две высокие, но далеко расставленные колокольни при относительно невысокой центральной части вносят дисгармонию. Впрочем, интерьер собора очень выигрышный: достаточно строгий, но к месту декорированный, удачные потолки130), многочисленные капеллы выполнены в разнообразных стилях, что идет им только на пользу. Новая, но тоже приятная мозаичная Капелла Писарро 131) - в Лиме, понятное дело, конкистадоры в большем фаворе, чем в Куско… В пристроившихся к собору помещениях - музейчик с довольно занятными экспонатами 132). Есть склеп, остатки старых интерьеров, картина, где терпеливый христианский бог осеняет одновременно и власть инков, и Писарро, и власть испанских вице-королей, считая это вполне адекватной преемственностью. Забавным показался и складной посох архиепископа. Ещё одна «центральная» церковь Сагрария, зажатая Собором и Архиепископским дворцом, старее обоих этих зданий, но её аутентичность не произвела особого впечатления.
Хотя вообще культовые сооружения Лимы, может быть, не столь впечатляют, как хотелось бы. Больше всего картину портит монастырь Св. Франциска, который в настоящее время предстаёт откровенным безобразием. Страшная разруха, до которой до сих пор ни у кого руки не дошли, сводит на нет всякие оставшиеся красивости, типа резных потолков в «арабском» стиле, пёстрых плиток с необычными для монастыря сюжетами и картин с росписями. Церковь монастыря внешне вполне можно принять за собор, но интерьер, при всей его нестандартности, имеет очень спорную эстетику и быстро вызывает рябь в глазах. Внимания заслуживают разве что катакомбы, да и то своей скандальной «инсталляцией» из костей и черепов. Где-то останки захороненных тут счастливчиков просто разложены по полочкам: черепок к черепку, гумер к гумеру, а где-то с довольно дурным вкусом и должным цинизмом выложены затейливыми, по мнению авторов, фигурками. Даже тонкому любителю подобного рода экзерсисов чешская Кутна Гора подойдёт больше… Кстати, монастырь – единственное место, где снимать запрещено, не иначе, чтобы всё его убожество не попадало в кадр.
По большому счёту, весьма похожие интерьеры, напоминающие монастыри Севильи, имеет и монастырь Сан-Доминго: цветастая плитка, деревянные резные потолки, деревянные резные панели, росписи и картины, но там это предстаёт в том виде, в котором и должно пребывать культовое сооружение и потому оставляет приятное впечатление. Там есть и забавные современные картины на тему чудес, свершённых захороненными здесь святыми.
За чересчур скромным фасадом Сан-Педро тоже кроется очень достойный интерьер, украшенный и керамикой, и может чересчур щедро позолотой. Удачным решением мне показались две боковые анфилады, одна из которых чередой арок выводит к распятию. Алтарь может быть не столь уж эффектен, хотя имеет весьма затейливую многослойную структуру, включающую, и скульптуру, и рельеф, и живописную подложку.
Многие церкви Лимы, напротив, прячут непритязательность внутреннего убранства за своими эффектными фасадами. К числу таких относятся старинные церкви Ла-Мерсед, Сан-Агустин и относительно современная Сан-Марсело, тоже стилизованная под колониальный формат. Своеобразный фасад имеет и ядрёно-синяя церковь Белен, но после взгляда на её некрашеные бока внутрь заходить даже не пробовали.
Другой особенностью колониальной архитектуры представляются довольно многочисленные особняки бывшей испанской и «перуанской» знати. Как уж там выглядели дворцы ближайших наследников Писарро сказать теперь трудно, поскольку старый город большей частью развалился в 1746 г. ходе обычного для Лимы землетрясения, примерно в тоже время, что и Лиссабон. Сейчас в основном стоят дома XIX века, в принципе достаточно скромные, приземистые, как водится одно-двухэтажные, но расписанные самыми живенькими красками, что совсем неплохо для «пыльного» города. Украшает однообразные в целом строения разной степени затейливости балконы, решётки и каменное обрамление входных ворот. Что скрывают их ядрёные фасады, не знаю, поскольку внутрь пускают только по особому приглашению. Из того, что привлекло моё внимание, наиболее показательными представляются синий особняк Осамбела-Окендо и розовый Торе-Тагле133), много и явно более поздних сооружений того же рода. Забалконенность здешних особнячков сильно напоминает мальтийскую Валетту, только там балкончики зелёные.
Иного свойства модерновая архитектура запомнилась в здании музея Искусств Лимы, ансамбля площади Сан-Мартин, дворца Конгрессов и особенно в наиболее спорной «национально-модерновой» эстетике доме на Хирон ла Унион134). Отдельно можно отметить здание музея Итальянского искусства с мозаичными вставками.
Небольшой музейчик посвящен инквизиции, эта организация, деятельность которой тоже склонны демонизировать, за двести пятьдесят лет своего существования в Перу взяла в разработку 16,5 тыс. человек. Это немало, но вряд ли больше сотни пожгли. Пытали, правда с огоньком, огнетушители до сих пор стоят. Музейчик так себе, экспонаты куда менее внушительны, чем на выставке пытошного оборудования, кочевавшей по Европе и виденной мной на Мальте. Зато в зале Трибунала – очень весёленький деревянный потолок.
Впрочем, я тут примешиваю впечатления, частично полученные мной утром нашего заключительного дня в Перу. Мои товарищи морально надломились ещё после Сан-Франсиско, их ни барокко, ни баракко в Перу уже не интересовало. Мы нашли вблизи главной площади ещё один более-менее приличный кабак и провели там заключительный вечер в южном полушарии…
XXIV. Лима - Кайао – Аэропорт (16 октября 2010 года, суббота).
«Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать…»
М.Ю. Лермонтов
Сутра я нашёл в себе силы на трёхчасовой пробег по центру Лимы, досмотрел те церкви и монастыри, на которые вчера у нас духа не хватило. А потом мы поехали в Кайао, разумеется, через Мирафлорес, где расположены приличные шерстяные магазины, где мои товарищи добирали недокупленные подарки. А потом в Кайао.
Вообще-то в этом грязноватом городе – спутнике Лимы особо делать нечего, даже ехать в него по дорожному бардаку перуанской столицы удовольствие невеликое. Хотя достопримечательность Кайао - Форт короля Филиппе 135)– единственная сохранившаяся историческая фортификация на территории страны, если не брать во внимание довольно странные оборонительные сооружения дописарровских индейских государств вокруг Куско или Трухильо. Строили форт, естественно ещё испанцы, а им на тихоокеанском побережье мощные крепости были не так нужны, как на Карибском море, пиратам тут особо негде развернуться. Потому и сам по себе форт - стены, две башни 136)и парочка пакгаузов – маловпечатляющий, за прошедшие триста лет он сильно поизносился. В форте предполагается военно-исторический музей, но он тоже ни о чём, хотя здесь в ходе обязательной и на редкость бездарной экскурсии пытаются убить время посетителей по максимуму, больше-то показать в городе нечего.
Во всём форте и музее запомнились только 2-дюймовая пушчонка, на мой взгляд XVIII века, хотя пишут, что времён Писарро, боевое перуанское знамя 1821 г., водружённое в свое время над Кайао революционной армией Сан-Мартина, и наряд бастионных артиллеристов XVIII века, одетых почему-то в какие-то нелепые балахоны.
Так что единственный смысл посещения форта - повод вспомнить о богатой военной истории Перу. Несмотря на всю иронию, она действительно довольно богата, недаром в любом городе главная площадь всегда называется Пласа де Армас (в вольном переводе – Площадь сбора войск). Но при этом все драматические и часто трагические события в Южной Америке всегда изрядно отдают балаганом, начиная с эпической борьбы за независимость. В музейчике стоит полтора десятка бюстиков героев - освободителей, понятное дело Боливар, Сан-Мартин, Сукре, именем которого названо много чего, Салаверри (городок теперь такой) и т.д., все сплошь генералы, большинство колониальной армии. Конечно, такую прорву праздношатающихся генералов прогнившая испанская империя прокормить уже не могла. Да и появившиеся независимые государства тоже революционно настроенным воякам жали в эполетах, потому они почти сразу после объявления независимости передрались друг с другом.
Тут-то и начинается славная суверенная боевая история Перу. Уже в 1827 г. свежеобразованное государство умудрилось сцепиться с Эквадором и получило по носу. Через десять лет храбрые перуанские вояки втянули себя и подопечную Боливию в войну с Чили и Аргентиной и снова получили по носу. Разочаровавшись в союзниках, в 1841 г. мирные перуанцы уже попытались напасть на Боливию, и снова были биты! Но битым неймётся, и Перу уже в 1864 г. поучаствовало в самой, наверное, анекдотической за всю мировую историю войне. В ответ на недружественные действия в отношении каких-то переселенцев, Испания оттяпала у Перу острова Балестас, богатые… гуано! Гуано, если кто не знает – говно морских птиц! Люди гибнут за говно! Гуно, простите за каламбур, и его Мефистофель отдыхают… О говне, простите, о гуано, подробнее в Паракасе, а вот в войне с Испанией, к слову опять Перу проигранной, у форта в Кайао был повод отличиться. И он отбился от испанской «эскадры» из пары канонерок! Беспримерная храбрость и политические игры США позволили Перу сохранить народное достояние, что очевидно придало бодрости в начавшейся в 1879 г. войне с Чили. Тут конечно, виноваты чилийские негодяи, просто захотевшие присвоить залежи селитры и, разумеется всё того же... гуано!
Больше всего отличился в этой войне супергерой Перу – Мигель Грау. На обязательных в каждом городе памятниках, улицах и площадях его имени, Грау часто величают адмиралом, хотя командовал он одним кораблем, пусть и супергероическим. Похоже, что только великие подвиги морского гения не позволили чилийцам сразу покончить с остальной перуанской армией и флотом. Через полгода после начала войны корабль Грау был атакован всем мощнейшим чилийским флотом из целых пяти кораблей, и через 1,5 часа на палубе осталась только одна нога героя, и то не целиком. Увидев своего командира в несколько разобранном виде, оставшаяся команда героически сдалась в плен вместе с кораблём! Второй, и очевидно последний заслуживающий внимания корабль чилийцы чуть раньше героически всё же утопили! Была у перуанцев и какая-то героическая подводная лодка. Что с той стало, не знаю, но в Кайао, к слову, мы видели другую подлодку, ничуть не скрывавшую своего героизма. Ну а чилийцы, фрагментировав единственную надёжу Перу, запросто захватили три перуанские и боливийскую провинцию, лишив несчастную Боливию выхода к морю. По ходу пьесы они захватили ещё и Лиму, вместе с Кайао, несмотря на очередной героизм. Тогда или позже, но форт Кайао лишился большинства внутренних строений, а Перу, после такого разгрома, в общем-то, отделалось лёгким испугом, потеряв одну из трех южных провинций…
По таким раскладам перестает быть удивительным обилие в Перу военных героев, когда по всей стране все скверы заставлены монументиками никому, кроме перуанцев, не известных стратегов. В музее форта опять-таки полтора десятка бюстиков таких героических неудачников, среди которых некто с типично перуанской фамилией О’Донован.
Короче, в первый век своей независимости единственной удачной военной операцией перуанцев стал только налёт на остров Пасхи, нынче принадлежащий Чили, когда лихим работорговцам удалось повязать всё население острова и выгодно сбыть живой товар. Впрочем, перуанцы дождались своего звездного часа в ХХ веке. Сначала отторговали всё у того же Чили часть утраченного, а потом дорвались и до Эквадора, насовав ему в Амазонии, не иначе как в отместку за содействие Аргентины немцам. Собственно новым героям уже этих времён посвящен и стоящий в форте Кайао очень спорный памятник Неизвестному Солдату137). На этом монументе славный перуанский воин изображен… без лица, вообще! Не лицо – а словно огромный рот, разверзнутый в оре патриотической песни! Это что, призыв: «на этом месте, парень, могло бы быть твоё лицо»? Или: «верни лицо, утраченное армией»? Или в Перу, как и у нас, сегодня непонятно, кого будет завтра считаться вчерашним героем? Очень странный символ!
В любом случае наш боевой дух при посещении форта и музея настолько иссяк, что идти в военно-морской музей Перу там же в Кайао и разглядывать священную реликвию – берцовую кость Грау у нас ни времени, ни желания не осталось… Своя битва нам ещё предстояла, прорваться с боем через полчища лимских автомобилистов в аэропорт.
К слову, аэропортов в Лиме больше одного. Но международный один, имени Хорхе Чавеса (это не в честь нашего венесуэльского брата Уго, а местного Чавеса, политика, но чуть ли не коммуниста), он на западе от Лимы и к северу от Кайао. Ну и, конечно, нам надо было ещё сдать машину в «Hertz».
Вообще-то говоря, пострадал наш джип не сильно: сорванный ручник, пробитое колесо, трещина на кожухе запаски и самое заметное – трещинка на лобовом стекле. Но определённую тревогу мы испытывали, чёрт их знает этих перуанских «хертцев» за пару часов до вылета. Драйвер даже пытался поставить левое заднее колесо как можно ближе к соседней машине, типа, что бы не заметили. Ага! Пока один мужик в офисе проверял наши документы, другой с лупой обсматривал машину, постоянно говоря какие-то гадости в рацию. Они долго и смачно обсасывали каждую трещинку на израненных боках нашей старушки, но только до тех пор, пока не добрались до спидометра. Тут представитель просто изменился в лице и взволнованно переспросил: «Сколько, сколько?». Услышав подтверждение, он буквально просиял и потерял всякий интерес ко всем трещинкам и пробитым колёсам. Конечно, нам ведь давалось «бесплатно» 2300 км, а мы проехали почти в два раза больше. Да! Мы наездили по Перу 4540 км! Конечно, мы были преисполнены законной гордости за Драйвера и за себя, но нам предстояло доплатить ещё баксов 300 к тем 8000 солей, что в первый день сняли с карточки. С милейшей улыбкой на лице представитель забрал у Драйвера ключи и закрыл «дело». Всё? Нет ещё.
Оставалось ещё перейти границу. И вот тут есть ещё три пикантных момента. Во-первых, это только впускают в Перу бесплатно, а вот выпускают за деньги! Это милое вымогательство прикрывается транспортной пошлиной. Потому, даже в пух и прах потратившись, вы обязаны зажать в потной ладошке 31 бакс (так было в 2010 г.), чтобы уплатить авиационный налог! Или 90 солей, прекрасный способ потратить последние местные деревянные! К слову, летая местными рейсами, вы тоже попадёте на 6 баксов. Во-вторых, надо сдать миграционную карту. Ну и третье, уже пройдя паспортный контроль, ничего жидкого в перуанском дьюти-фри покупать нельзя, в Европе это отберут!
Ну и конечно, теперь девять часов разницы тоже придётся отдать назад, прибавив к своему перелёту…
Вот теперь, после уплаты 31 бакса радушным перуанцам, всё! Наша перуиада закончилась…
Неприятное занятие после полученного удовольствия – считать бабки, но вам ведь наверняка интересно? Мы потратили в Перу, если не считать подарки и сувениры, по 135 тыс. рублей, 4,5 тысячи баксов, если угодно. Много, конечно, но мне не жалко!
Эпилог (заканчивается 16, всё 17 и даже утро 18 октября 2010: суббота, воскресение и понедельник).
«…И есть душа, пока ещё чуть приоткрытая для впечатлений бытия.
Раздели со мной трапезу, Господи!
И немедленно выпил…»
В.В. Ерофеев
Ну вот, примерно так мы и поступили…
Опубликовано 26.06.13 lastdoctor
