Падение Мазепы и политика русских царей на Украине в первой трети XVIII века.
Мазепа яркими красками описывал перед московским правительством народное неудовольствие, поднимавшееся против него от этих «легкомысленных и непостоянных людей» за его верную службу России. Он хотел, очевидно, подогреть этими сообщениями признательность московского правительства ввиду неприятностей, падающих на верного гетмана за его верную службу Москве, но это была не очень умная тактика, так как предшествующий опыт показывал, что обыкновенно всякая верная служба московским правительством забывалась, если против гетмана возникало движение в самой Украине, и Москве не было расчета поддер¬живать гетмана. Но, вероятно, Мазепа не очень безнадежно смотрел на положение дел на Украине и полагал, что с московской помощью и своими компанейцами он сможет держаться, не заботясь о настрое-нии народа. Между тем его верная служба московскому правительству действительно налагала на казачество и весь украинский на¬род «бремена неудобоносимые», и в силу этого у народа не только «отпадало сердце к великому государю», как го¬ворили современники, то есть исчезало всякое доверие и рас¬положение к московскому прави¬тельству, но и против гетмана, верного слуги «москалей», под¬нимались раздражение и гнев.
Новое московское прави¬тельство царя Петра возобнови¬ло войну с Турцией и Крымом в 1695 г., и в продолжение че¬тырех лет казацкое войско из года в год должно было ходить в походы по указаниям царя то на турецкие города, то против татар, а Украи¬на одновременно сильно страдала и от татарских нападений из-за этой войны. Но, как оказалось потом, это еще было не самое худшее. Потом пошло хуже. Окончив войну с Турцией, царь Петр присоединился к войне Польши со шведами, чтоб открыть Москве дорогу к Балтийскому морю. И снова, начиная с 1700 г., казацкое войско из года в год должно было предпринимать на свой счет, без всякого вознаграждения, далекие походы на север, где множество казаков погибало от непривычного климата, тяжелой службы, а кто уцелел, возвращался пеш и гол; к тому же приходилось выносить всякие издевательства и истязания со стороны московских офицеров, распоряжавшихся казаками - их ругали, били, калечили, делали с ними что хотели. Кроме военной службы, казаков постоянно употребляли для разных тяжелых работ при постройке крепостей; в 1706-07 годах огромное количество их употреблено было для работ при постройке новой крепости в Киеве, на Печерске, так как царь опасался похода шведов на Украину. Казаки должны были работать зимой и летом, под присмотром московских над¬смотрщиков, обращавшихся с ними чрезвычайно грубо и жестоко. Кроме того, через Украину постоянно передвигались московские пол¬ки и команды, чрезвычайно обременявшие население, забиравшие всякие припасы, обходившиеся грубо не только с простым народом, но и со старшиной. Со всех сторон поднимались «плач и стенание» ка-зачества и всего народа, и даже наиболее покорные московскому господ¬ству люди начали заявлять, что так дольше продолжаться не может.
Два пол¬ковника, миргородский Апостол и прилуцкий Горленко, как более значитель¬ные и более имевшие смелости в сноше¬ниях с Мазепой, говорили ему: «Очи всех на тя уповают, и не дай Боже тебе смерти, останемся в такой неволе, что нас и куры загре¬бут». А Горленко подтвердил это: «Как мы всегда молимся Богу за душу Хмельницкого, так мы и дети наши из рода в род будем душу и кости твои проклинать, если нас в свое гетманство оставишь в таком рабстве».
Несомненно, все это было тяжело чувствовать самому Мазепе, а кроме того, возникали у него различные тревожные опасения. До сих пор он опирался на московскую помощь; но в конце 1705 г. положе¬ние Москвы в шведской войне начало сильно ухудшаться. Шведский ко¬роль, безумно смелый и предприимчивый Карл XII, за это время по¬кончил с другими участниками войны, королями датским и польским. Разгромив партию короля Августа в Польше, он добился избрания своего ставленника, а Августа принудил в 1706 г. отречься от польской короны, и так Петр остался один против этого страшного против¬ника, приобретшего славу непобедимого воителя.
Нужно было ожидать шведов и на Украине, а на Москву надежда была невелика. Когда Мазепа завел с Петром речь об угрожающей опасности со стороны шведов, царь решительно предупредил его, чтобы он не надеялся на его помощь: он не может обещать ему московского войска, так как оно нужно ему самому. Со своими же силами Мазепе нечего было и думать о борьбе с Карлом. Оче¬видно было, что если бы шведы только вошли в покинутую Москвой Украину, там немедленно поднялось бы восстание: население, раздра¬женное московскими притеснениями, наверное, присоединилось бы к шведам, да и на старшину трудно было положиться.
Нужно помнить, что со шведами связано было воспоминание о преж¬них трактатах во времена Хмельницкого и Выговского, когда швед¬ским протекторатом обеспечивалась свобода и независимость Украины. С ним связыва¬лись разные надежды, и они так и остались не разбитыми и не опороченными, лишь не¬исполненными, так как шведы вышли тогда из борьбы с Польшей. Теперь они шли на Украину, и старшина чувствовала, что на нее падает обязанность довести до конца дело, не доведенное ее предками - попытаться при шведской помощи освобо¬дить Украину от московской власти, так тяжело и безжалостно тяготевшей в послед¬ние годы над нею. С другой стороны, Мазепа не раз имел случай убедиться, что царская милость очень непрочна. В беспокойной голове царя возни¬кали все новые и новые проекты, и среди них очень часто появлялись различные комбинации, касавшиеся Украины. То он задумывал упразднить казацкое войско и ввести на Украине рекрутский набор. То думал образовать из Украины княжество для какого-нибудь нуж¬ного человека, например, для английского герцога Мальборо, через которого царь думал вовлечь в свои планы Англию. Петр даже уже выпросил у немецкого императора титул имперского князя для Ма¬зепы, чтобы вознаградить его за потерю гетманства; изготовлена была уже для него и грамота от императора и герб. Зная ближе Петра, Мазепа понимал, что если ему действительно встретит¬ся какая-нибудь выгодная комбинация с Украиной, то он не пожалеет ни гетманских заслуг, ни его испытанной верности. Нельзя было полагаться на него, нужно было самому промышлять о себе.
К различным больным вопросам присоединился еще один, именно о Правобережной Украине. Правобережные полковники, замышляя борьбу с поляками, стремились соединиться с Гетманщиной, чтобы заручиться ее помощью. Начиная с 1688 г., Палий и другие полков¬ники осаждали Мазепу, чтобы он принял их под свой «регимент», и Мазепа рад был бы взять под свою власть Правобережное Поднепровье, но царь воспротивился этому, так как находился в союзе с польским королем и не мог принять под свою протекцию земель, которые Польша считала своими. Тем временем над правобереж¬ным казачеством нависла большая гроза: польный гетман Сенявский в 1703 г. предпринял поход на южные полки, на территории Брацлавского и Подольского воеводств; здесь казачество было слабее, и Сенявский разгромил здешних полковников и залил кровью здешнее восстание. На Палия напасть он не осмелился, так как последний был сильнее. Но и Палий не чувствовал себя в безопасности после этого и еще усерднее стал просить Мазепу взять его под свою защиту. Однако царь не только не хотел согла¬ситься на это, а, наоборот, обещал еще полякам своими силами усмирить Палия. Тогда Мазепа, не желая упус¬тить Правобережной Украины, решил поступать, не считаясь с царской волей. Летом 1704 г. Петр поручил ему отправиться в правобережные края ра¬зорять магнатов, державшихся шведской партии. При этой оказии Мазепа решил завладеть Правобережной Украиной. Но он боялся, что Палий может оказать¬ся опасным противником благодаря своей популярности среди каза¬чества, поэтому он дал делу совершенно неожиданный оборот: при¬гласив к себе Палия, Мазепа приказал схватить его, а в Белую Цер¬ковь на его место послал полковником своего племянника Омельченко. Казаки Палия большей частью находились при войске Мазепы; находившиеся в Белой Церкви хотели защищаться, но белоцерковские мещане, не желая новой усобицы, сдали город, и Фастовщиной стал править Омельченко. Перед царем Мазепа обвинил Палия в сно¬шениях со шведской партией, совершенно неосновательно, но все-таки его сослали в Сибирь. Эта катастрофа, постигшая Палия, произвела сильное впечатление в населении; она была воспета в песне, очень распространенной среди народа, долго помнившего о Палии, и сло¬жившего о нем много различных рассказов и сказок.
Таким образом Мазепа овладел Правобережной Украиной. Это был первый случай, где он осмелился так резко разойтись с цар¬ской волей, но на первых порах это расхождение не вызвало ослож¬нений. Мазепа оправдывался, что пока в Польше в силе остается шведская партия, не следует отдавать полякам правобережных зе¬мель, и царь принял это объяснение. Под рукой Мазепы право-бережное казачество продолжало расти. Однако в конце концов в 1707 г. царь велел Мазепе передать правобережные земли поля¬кам. Мазепа не повиновался и под различными предлогами продолжал удерживать правобережную территорию в своих руках, так как очень дорожил ею и надеялся все-таки сохранить ее для Гетманщины.
В числе различных доказательств измены Мазепы Кочубей при своем доносе переслал песню с призывом к восстанию против царской власти, сложенную Мазепой. Как лицу, близкому к гетману, Кочубею можно поверить, что сложил ее дей¬ствительно Мазепа. Эта песня до некоторой степени может служить объяснением по¬литики Мазепы. Он хотел создать сильную гетманскую власть, опи¬рающуюся на преданную ей старшину, поднять особу гетмана высоко в глазах общества и народа и заменить разномыслие казацкой демо¬кратии единодушием монархии, олицетворенной в лице гетмана. На это и ушли двадцать лет правления Мазепы. Но когда настал реши¬тельный момент, старый гетман не отважился смело и открыто при¬звать Украину к восстанию, как воспето в этой «песне». Он все выжидал и мудрил до последней минуты. Правда, и риск был ве-лик, и опасности он подвергался серьезной.
Тревожно следя за успехами Карла, Мазепа уже довольно давно обеспечил себя с двух сторон: продолжая вести линию верного московского слуги, поддерживал сношения со шведской партией через своих знакомых и через них в 1707 г. завел переговоры с но¬вым польским королем, поставленным Карлом - Станиславом Лещинским. Подробностей этих переговоров до сих пор не имеем: Мазепа вел их в большой тайне, не открывая даже своим близким и доверенным лицам, хотя некоторые из них очень настойчиво домо¬гались от гетмана, чтобы он вошел в сношения с Карлом - не знали, что в этом направлении ходы давно предприняты. И эта крайняя осторожность именно более всего и повредила планам Мазепы. Он все боялся чем-нибудь проявить себя до самой последней минуты, ждал, что, может быть, вопрос разрешится сам собой без его участия, и вследствие этой излишней осторожности своими руками уничтожал те шансы, которые могли сослужить ему очень полезную службу. Не ре¬шался ничем обнаруживать перед народом свою неприязнь к Москве. Продолжал посылать войска, куда ему велел царь. А когда на Дону, у самой украинской границы, в 1707 г. вспыхнуло очень опасное для Москвы восстание донских казаков под предводительством Булавина, Мазепа не только не поддержал ничем донцев, а еще и по¬мог Москве своими казаками подавить это восстание - как раз в тот момент, когда сам готовился восстать против Москвы.
Правда, зато ему удалось до последней минуты не выдать себя перед Москвой, и царь во всем верил ему. Весной 1708 г. войско¬вой судья Кочубей, раздраженный на Мазепу за романическую историю с его дочерью, послал со своим родственником полковником Искрой донос царю и раскрыл сношения Мазепы со шведской партией; но царь не поверил доносу и предал Кочубея и Искру войсковому суду, а тот осудил их на смерть. Все это, однако, не принесло большой пользы замыслам Мазепы. Он полагал, очевидно, как в свое время Брюховецкий, что украинский народ так уже раздражен московским режимом, что готов пойти на всякий призыв к восстанию. Но ока¬залось, что, не подготовив почвы для восстания, он своими руками уничтожил все шансы последнего. Осенью 1708 г. Карл был занят военными дей¬ствиями в литовских землях, на пограничьи Укра¬ины и Московского государства. Как раз решался дальнейший план шведской войны - будет ли она перенесена в московские земли или на Украину. Если бы Карл двинулся в московские пределы, Мазепа мог бы продолжать оставаться зрителем дальнейшей борьбы и, судя по тому, какая сторона одержала бы верх, мог бы спокойно сообразить, кого держаться. Ввиду этого трудно верить рассказам, будто бы Мазепа призывал шведов на Украину: это было, наоборот, очень некстати ему. Вообще, о переговорах Мазепы с самим Карлом до сих пор ничего не известно. Знаем, что Карл собирался идти на Смо¬ленск, на московские земли, но затем побоялся, что в опустошенных московских краях нечем будет прокормить войско, и в сентябре повернул на Укра¬ину, на Стародуб.
Это известие застало Мазепу совсем неприготовлен¬ным. Как раз перед этим, по царскому приказу, он выслал казацкие полки из Украины - в земли литовские (белорусские) и за Днепр, против поляков, а на Украину, в самый центр ее, Петр прислал россиское войско ввиду жалоб Мазепы на ненадежное настроение украинского народа. Теперь, получив изве¬стие о движении шведского войска, царь послал напере¬рез свое войско, перехватившее Стародуб у шведов, а Мазепе приказал послать туда еще и своих каза¬ков на помощь московскому войску. Вслед за тем и сам царь двинулся на Украину и велел Мазепе явиться к нему лично. Наступил решительный момент, надо было решиться в ту или иную сто¬рону. Собственно говоря, в этот момент Мазепа был уже так обставлен, что не мог и шевель¬нуться против Москвы. Но он и старшина пылали желанием не упустить случая для освобождения Украины; эта мысль, очевидно, так глубоко засела в их головах, что они уже не замечали, как все складывается против их планов, и решили своим переходом на шведскую сторону усилить ее шансы. Изо дня в день старшина приставала к Мазепе с требованиями, чтобы он послал к Карлу, снесся с ним относительно дальнейшей совместной борьбы с Москвой, и наконец Мазепа, с общего совета, начал сношения с Карлом и просил его, по словам Орлика, перейти за Десну, чтобы соединиться с войском Мазепы. А в 20-х числах октября, заняв своим гарни¬зоном свою Батуринскую резиденцию с тем казацким войском, какое еще осталось у него, и со старшиной, Мазепа самолично отпра¬вился в шведский лагерь, стоявший как раз над Десной. В каком смысле было установлено между ними соглаше¬ние, об этом нет никаких точных сведений и толь¬ко из позднейших актов можем заключить, чего хотели Мазепа и старшина, присоединяясь к шведскому королю: «Украина по обе стороны Днепра с войском Запо¬рожским и народом малороссийским должна быть навеки свободной от всякого чужого владения». Швеция и другие союзные государства «ни с целью освобождения, ни с целью опеки, ни с какими иными видами не должны претендовать на власть над Украиной и вой¬ском Запорожским или на какое-нибудь верховенство, не могут собирать каких-нибудь доходов или податей. Не могут захватывать или занимать своими гарнизонами украинских крепостей, какие были бы оружием или трактатами добыты у Москвы. Должны сохранять Украину в целости и не позволять кому-нибудь друго¬му поработить ее. Должны свято сохранять целость гра¬ниц, неприкосновенность свобод, прав и привилегий, чтобы Украина на вечные времена пользовалась свободно своими правами и вольностями безо всякого ущерба». Это может характеризовать пожелания и стремления Мазепы и его единомышленников в этот момент. Но скоро они должны были убедиться, что ошиблись в расчете.
Мазепа вел свою политику в такой тайне, что даже казацкое войско, которое он вел с собой к Карлу, не знало о его замыслах и узнало их только в пути. О союзе Мазепы с Карлом Петр узнал скорее, чем украинское население; прежде чем Мазепа успел по¬ставить в известность о своем союзе со шведами украинское насе¬ление, Петр наложил уже свою тяжелую руку на Украину, не дав ей и пошевелиться. Русское войско немедленно осадило Батурин, взяло его благодаря измене одного человека, захватило запасы и сокровища Мазепы, артиллерию и всяческие припасы и учинило жесточайшую расправу с населением: люди были перебиты, город вконец разо¬рен, начальствующие лица подвергались страшным мучениям. В других местах все заподозренные в союзе с Мазепой и шведами также подверглись суровым наказаниям, но вообще со старшиной ведено было обращаться милостиво, чтобы удержать ее на московской стороне. Среди народа распространялись царские грамоты, уверяв¬шие, что Мазепа предался шведам с тем, чтобы подчинить Украину Польше, ввести на Украине унию, а православие искоренить; что он был богоотступник, тайный католик, враг украинского народа, отягощал его незаконными поборами; а от московского правитель¬ства обещались украинцам всевозможные льготы и милости. Вместе с тем старшина получила приглашение явиться в Глухов для выбора нового гетмана на место Мазепы.
В свою очередь Мазепа и шведский король в своих грамотах, адресованных к украинскому населению, призывали всех к себе, уверяя, что шведский король не замышляет ничего худого, хочет Украину «защитить от московского тиранского ига», возвратить ей прежние права и вольности, а Москва стремится поработить Украину, и если теперь не приняты будут меры, не минует ее гибель. Трудно сказать, за кем пошел бы украинский народ и стар¬шина - за царскими ли грамотами или за мазепиными, если бы имел возможность выбирать между ними. На Москву и на вели¬корусских людей было много жалоб; но не любили и Мазепу, не ве¬рили ему и считали его до сих пор вернейшим орудием Москвы. Но теперь не было и возможности выбора. Русское войско во¬шло в самый центр Украины, подвергая жестоким наказаниям всех приверженцев Мазепы и угрожая карами за всякое проявление сочув¬ствия к шведам и Мазепе. Казацкое войско было с русскими войсками, а с Мазепой находилось всего каких-нибудь четыре тысячи казаков. Украина не отваживалась и пошевельнуться против царя. Старшина покорно прибыла в Глухов. Здесь перед ней с раз¬ными церемониями было произведено свержение Мазепы с гетманства, повешена была на виселице его кукла, и он был всенародно проклят; затем приступили к избранию нового гетмана, и по цар¬скому желанию избран был покорный и слабый полковник стародубский Иван Скоропадский. Духовенство послушно предало церковной анафеме гетмана, более чем все предшественники потрудившегося на пользу украинской церкви. Украинская старшина, спеша сбросить с себя подозрение, свидетельствовала свою верность царю и старалась при этом удобном случае и для себя что-нибудь урвать из богатых милостей, изливавшихся на всех верных сторонников Москвы в виде пожалования поместий, новых и отобранных от мазепинцев. Даже среди старшины, отправившейся с Мазепой к шведскому королю, оказалось немало желавших возвратиться обратно: вернулся полков¬ник лубенский Апостол, генеральный хорунжий Сулима, Галаган и другие. Сам Мазепа стал колебаться и завел переписку с царем, но в конце концов не решился положиться на слово Петра, да и шведы цельно его стерегли.
Что замысел не удался, было очевидно. Но Мазепа еще обманывал себя надеждами, что дело может обратиться в его пользу, потому уговорил Карла зимовать на Украине, и этим еще больше усилил своего союзника: эта зимовка на Украине вконец расстроила и деморализовала шведскую армию. Единственным успехом было присоединение к шведам Запорожской Сечи. Ранее она очень несочувственно относилась к Мазепе, как московскому и старшинскому прислужнику. Кошевой Кость Гордиенко, по прозвищу Головка, правивший Сечью начиная с 1701 г., был большим врагом московского и старшинского владычества и очень резко выступал против Мазепы. Но теперь, когда Мазепа перешел на сторону шведов, Гордиенко стал его сторонником. Прошло, однако, несколько месяцев, пока ему удалось повести за собой сечевое товарищество: запорожская старшина довольно долго колебалась между Мазепой и Скоропадским, и только в начале 1709 г. решительно склонилась на сторону шведов и отправила своих послов к Мазепе, а в марте месяце кошевой с войском Запорожским сам прибыл в шведский лагерь, приветствуя короля латинской речью. Шведы были очень обрадованы прибытием запорожцев, их военной выправкой и опытом, но и это приобретение не пошло им на пользу, а тем менее запорожцам. Чтобы обеспечить себе отношения с Запорожьем, Карл двинулся еще глубже на Украину и застрял под Полтавой, не сдавшейся ему, а преградившей путь на Запорожье. В Сечь посланы были царские войска, и она была взята благодаря бывшему сечевику Галагану, отступившему от Мазепы и изо всех сил выслуживавшемуся теперь перед царем. Он знал все запорожские тропинки и дорожки и провел царское войско. Запорожцы сдались на уверения Галагана и московских офицеров, но данное им обещание не было сдержано, и их жестоко наказали за восстание: «головы обдирали, шеи рубили на плахе, вешали и иной тиранской смерти предава¬ли, много мертвых вырывали из могил, не только товариства (казаков), но и монахов, - головы им рубили, сдирали кожу, вешали». Уцелевшие после этого запорожцы перенесли свой «киш» на татарскую территорию, в Алешки, недалеко от устья Днепра, после этого разгрома Сечи в мае, месяц спустя, жалкая участь постигла шведскую армию под Полтавой. Остатки шведской армии бежали за Днепр, на турецкую территорию. Но русское войско шло по следам. Карл и Мазепа с небольшими отрядами солдат и казаков едва успели переправиться через Днепр; остальные вынуждены были сдаться русскому войску, догнавшему их у Днепра. Украинская старшина, находившаяся при Мазепе, по большей части принесла покорность Петру сейчас же после Полтавской битвы. Немногие последовали за Мазепой.
С королем и Мазепой бежали они через степи в Тягинь (Бендеры) и основались на несколько лет здесь, на турецкой территории. Карл старался втянуть Турцию в войну с Москвой, что ему и уда¬лось. Но Мазепа не дожил до этого: разбитый, измученный, неуверенный в своей жизни (Петр постоянно прилагал старания к тому, чтобы заполучить его в свои руки, и обещал турецкому визирю 300 тысяч талеров за его выдачу) он разболелся и умер 22 августа 1709 г. Похоронили его в монастыре в Галаце, на Дунае.
Старшина, оставшаяся при Мазепе, казаки и сечевики с Гордиенко во главе, все-таки не оставляли мысли об освобождении Украины из-под царского владычества с помощью Швеции и Турции: этот план стал задачей их жизни. После долгих переговоров в апреле 1710 г. на место Мазепы был избран гетманом Орлик. Но не удалось ему возвратиться на Украину. Правда, надежды некоторое время были, а был такой момент, когда и осуществление их было близко. Король шведский обещал, что не помирится с Москвой, пока не добьется возвращения Украине ее вольностей. То же самое обещал запорожцам хан крымский. Турция, боясь усиливающегося могущества России, заключила со Швецией союз осенью 1710 г., разорвала отношения с Москвой и весной открыла военные действия. Орлик со своими казаками и тата¬рами и отрядами польских панов из шведской партии двинулся весной 1711 г. на Правобережную Украину, в правобережные полки, с 1704 года признававшие власть московского правительства. Здешние поселения сдавались ему; сдались Умань, Богуслав, Корсунь; генераль¬ный есаул Бутович, высланный из-за Днепра, был Орликом разбит. Но когда он приступил к Белой Церкви, тут его постигла неудача, много его людей погибло, а татары в это время начали грабить край. Сочувствие населения было потеряно, и после этого Орлик вынужден был отступить.
Летом 1711 г. двинулся против турок Петр. Понадеявшись на молдавские обещания, он неосторожно углубился на Прут - как шведы на Украину. Здесь его окружили турецкие силы, и он попал в отчаян¬ное положение. Орлик надеялся, что теперь можно будет продиктовать царю свои требования относительно Украины: Петр должен был отка¬заться от всяких прав на Украину. Но все поправили царские деньги: турецкий визирь был подкуплен, выпустил царя с его армией на очень легких условиях, а об Украине в договоре упомянуто в таких неясных выражениях, которые каждая сторона могла толковать по-своему. Орлик доказывал, что на основании этого договора Москва обязалась отказаться от Украины по обе стороны Днепра, а царские уполномо¬ченные доказывали, что такого обязательства для Москвы не содержится. Турецкое пра¬вительство приняло толкова¬ние Орлика и объявило новую войну Москве за то, что она не очищала Украины. Но сно¬ва все изменили московские деньги: договор был подтвержден, а пункт об Украине был разъяснен в таком смы¬сле, что царь отказывается от Правобережной Украины (кроме Киева) и Запорож¬ской Сечи, а Левобережная Украина остается под верховенством Москвы. Стоило это царю еще 100 тысяч червонцев, но зато после этого, как ни старался Орлик побудить турецкое правительство добиваться от Москвы Левобережной Украины, как они обещали казакам, все было напрасно. Да и с Правобережной Украиной дело не сладилось, так как на основе прежних трактатов на нее заявила претензию Польша. Однако дело затянулось еще на несколько лет, так как царь не выводил своих войск из Правобережной Украины. Сначала он велел перегнать людей на левый берег, об этом объявлено было еще осенью 1711 г., и затем, в продолжение четырех лет, московские команды перегоняли население за Днепр. Только в конце 1714 г. русские войска сдали Белую Церковь и ушли за Днепр. Орлик с запорожцами в конце 1712 г. попробовали захватить Правобережье в свою власть, но силы у них были незначительные, и польское войско под предводительством гетмана Сенявского, отправленное для оккупации Правобережной Украины, разогнало их без большого труда.
Россия и Турция пришли в 1713 г. к полному соглашению, и Карл вынужден был выехать из Турции. С ним отправился и Орлик с несколькими товарищами по изгнанию; остальные вернулись на Украину. Запорожцы тоже стали проситься обратно, но московское правительство принимало отдельные отряды, а всей Сечи целиком принять не соглашалось ввиду соглашения с Турцией, и только много позже в 1733 г., когда решена была новая война с Турцией, дало свое согласие на возвращение и восстановление Сечи. Орлик и Гордиенко напрасно отговаривали запорожцев от их намерения. Вообще, Орлик в продолжение долгого ряда лет хватался за каждый случай, чтобы найти новых союзников против Москвы, заинтересовать их украинским вопросом - но безуспешно…
Союз Мазепы с шведским королем имел огромные последствия для украинской жизни. Он дал повод царю Петру и его приближенным еще энергичнее взяться за уничто¬жение украинской автономии. В этом направлении московское правительство шло с самого начала. Сперва оно оставило Украину в полном заведовании гетмана и старшины, но потом все более ограничивало гетманскую власть и украинское само¬управление. Каждую перемену на гетманстве, каждый трудный момент украинской жизни использовало оно для этой цели. Каждый раз заявля¬лось о подтверждении «статей Богдана Хмельницкого», и Украина якобы оставалась на том же положении, на каком присоединялась к Москве, но в действительности отношения Украины с московским пра¬вительством все более и более отходили от эпохи Хмельницкого. Правда, от своего намерения завести на Украине московское обло¬жение и администрацию московское правительство отказа¬лось после народного восстания при Брюховецком - лучше сказать, отложило исполнение этого плана на будущее время. Пока Украина оставалась как будто под властью гетмана и казацкой старшины; но, посадив своих воевод во всех значительных городах и поместив там свои гарнизоны, московское правительство связало гетманское правление по рукам и по ногам. Все важнейшие дела решались не иначе, как с согласия Москвы. Оттуда тщательно следили за всем происходившим на Украине и, раздавая свои пожалования старшине, могли быть уверены, что те со своей стороны будут следить за всем, чтобы чем-нибудь выслужиться перед Москвой. И все-таки московское правительство не было довольно этим поло¬жением дел и неуклонно стремилось к полному уничтожению всякой обособленности Украины и полному уравнению ее с российскими провинциями. Теперь оно задумало воспользоваться для этих целей действиями Мазепы.
Хотя Украина, захваченная врасплох шагом Мазепы, не шевелилась на призыв гетмана, но московские политики ухватились за этот инцидент. Измена Мазепы, по их словам, бросила тень на украинцев, ославила изменниками все украинское общество и принудила московское правительство решительно взяться за перестройку украинских отношений, чтобы предупредить подобную измену на будущее время. На первых порах, когда было важно удержать Украину от сякого уклонения в сторону Мазепы и шведов, об этом не говорилось. Как можно скорее был произведен выбор нового гетмана, чтобы противопоставить его Мазепе, но утверждение украинских прав было отло¬жено на последующее время - до более спокойных отношений. Когда прошло самое тревожное время, и шведы были разбиты, старшина, с гетманом Скоропадским во главе, стала напоминать царю о подтверждении старых трав. Просили оградить Украинy от самовластия московских генералов и всяких властей, во время шведской войны хозяйничавших на Украине самовластно, ссылаясь на военные условия, игнорируя полковников и самого гетмана, не считаясь ни какими правами и законами. Петр на эти напоминания изъявил свое согласие - старые права подтвердил, но это подтверждение было только пустым звуком: возвратить прежнее значение гетманской власти он не имел в виду. Наоборот, спустя несколько дней после подтвержде¬ния 31 июля 1709 г. назначил боярина Измайлова быть при гетма¬не для ведения с ним всяких дел с общего совета ввиду последнего вос¬стания на Украине и запорожского бунта. Измайлову поручено было следить вместе с гетманом за поддержанием спокойствия на Украине и за всем гетманским и старшинским правлением и одновременно следить за самим гетманом и старшиной. Через год был назначен еще другой такой резидент, и стало их уже два при гетмане. Гетманская резиденция была перенесена из Батурина в Глухов, к самой грани¬це российских земель, и здесь по¬ставлен гарнизон из двух москов¬ских полков, что¬бы резиденты мо¬гли немедленно арестовать гетма¬на и старшину, если бы обнару¬жилось что-либо подозрительное. Уже одним этим была жестоко подорва¬на гетманская власть, и гетман лишился своего прежнего значе¬ния. Ничего он не мог предпри¬нять без ведома, собственно, без разрешения цар¬ских резидентов, и все на Украи¬не понимали, что сила теперь не в гетмане, а в этих резидентах, в царских ми¬нистрах и раз¬ных доверенных людях. Они про¬должали распоряжаться на Украине по сво¬ему усмотрению. Царское прави¬тельство отяго¬щало Украину постоями московских войск, ложившимися тяжелым бреме¬нем на украинское население, а казаков гнало в далекие края – рыть каналы, строить крепости, в окрестности Петербурга, в Астрахань, на Кавказ, «на линию», как тогда называли. И там казаки погибали, умирали целыми тысячами, уцелевшие теряли здоровье, средства, амуницию, не получая за это никакого вознаграждения.
Полковник Черняк, находившийся при работах на Ладожском шале, в 1722 г. так описывает это казачье бедствие в своем доношении русскому сенату: «При Ладоге у канальной работы находится большое число больных и умерших казаков, и с каждым днем умножаются тяжелые болезни - более всего укоренилась горячка опухоль ног, и умирают от этого; однако приставленные офицеры, невзирая на такое тяжелое положение бедных казаков, по повелению бригадира Леонтьева, без всякого внимания безжалостно бьют их при работе палками - хотя и без того они ее не только днем и ночью, а даже и в воскресные и праздничные дни исполняют - без отдыха пригоняют к ней. Боюсь я поэтому, чтобы не погубить здесь казаков, как в прошлом году - тогда их разве только третья часть возвратилась домой, поэтому предупреждаю сенат этим покорнейшим моим писанием и рабски прошу: благоволите не допустить моей коман¬де окончательно погибнуть при канальной работе, и чтобы не была она переведена в другие места для других работ - сам Бог видит, некем ее делать, ибо все казаки очень ослабли в своей силе и едва живы, - но чтобы отпустили их домой, по крайней мере, в первых числах сен¬тября, не задерживая до глубокой осени, до роскиса и плюскоти».
Орлик, припоминая позже запорожцам эти бедствия, толковал им, что Москва замышляла погубить казачье войско и для этого, умышленно, «отправив по несколько тысяч казаков своими указами, одних тяжелыми, непосильными работами замучили, других голодом уморили, а иных гнилой протухлой мукой, смешанной с ящерицами и известкой, потравили»...Умышленно или не умышленно, но во всяком случае все это крайне тяжелым бременем ложилось на Украину. Но никто не осме¬ливался возвысить голос против воли грозного царя. Никто не был уверен в своей жизни, еще менее - в своем положении.
Петр не довольствовался тем, что гетманское управление уже подчинено было стеснительному надзору, но еще и непосредственно вмешивался в управление, назначал от себя полковников и старшин против воли и ведома гетмана. Разные проходимцы благодаря взяткам и подаркам разным генералам и министрам получали должности на Украине помимо гетмана и затем не обращали на него никакого вни¬мания. Затем правительство стало раздавать украинские должности не только украинцам, а и великороссам. Петр рекомендовал гетману вы¬дать дочь за какого-нибудь великоросса, и когда Скоропадский, исполняя царскую волю, начал подыскивать для дочери какого-нибудь угодного царю жениха, ему указали на одного из царских приближенных, Петра Толстого, а затем царь, мотивируя это заслугами Скоропадского, от себя дал Толстому стародубское полковничество, самое крупное из украинских полков. Так положено было начало новой практике, и затем все больше раздавались полковничества великорусским офице¬рам, комендантам (прежним воеводам), так что перед смертью Петра уже немного и осталось полковников из украинцев.
Вмешиваясь таким образом в украинское управление, во все дела, большие и малые, и производя этим большую путаницу, Петр вместе с тем пользовался каждым замеченным беспорядком в гетманском управлении, чтобы указывать на его неисправности, и якобы в ин¬тересах порядка все сильнее ограничивал власть гетмана и старшины. Скоропадского он потому и выбрал для гетманства, что он был человек старый, слабый и недалекий и им легче было править по своему желанию. Старшина хотела Полуботка, но Петр, как рассказывают, реши¬тельно не согласился, заметив, что он слишком умен, - из него может выйти второй Мазепа. А при Скоропадском приобрели большое зна¬чение его родственники и в особен¬ности молодая и красивая гетманша Настасья из рода Марковичей; о ней говорили, что это она, Настя, носит булаву, а Иван (гетман) — «плахту» (женскую одежду). Зять гетмана Чарныш, назначенный ге¬неральным судьей, завел большие беспорядки, взяточничество и безза¬кония в войсковом суде.
Ссылаясь на такие беспорядки в гетманском управлении, Петр в 1722 г. при-готовил новый удар украинской ав¬тономии. При гетмане организован был совет, так называемая «малороссийская коллегия», из шести велико¬русских старших офицеров из гарнизонов, стоявших на Украине, с бри¬гадиром Вельяминовым во главе. Эта коллегия должна была надзирать за судьями и принимать жалобы на всякие суды и власти украинские, даже на верховный войсковой суд и войсковую (гетманскую) канцеля¬рию. Должна была следить, чтобы от старшины не было притеснения казакам и посполитым, и по соглашению с гетманом принимать всякие меры против таких злоупотреблений. Должна была иметь наблюдение за гетманской канцелярией и всякой перепиской, входящей и исходя¬щей, должна была ведать все украинские доходы, принимать их от вой¬тов и других должностных лиц и расходовать на войсковые и всякие иные надобности. А обо всех замеченных непорядках должна была доносить непосредственно сенату.
Такое небывалое распоряжение Петр в своем указе объяснял беспорядками гетманского управления, творившимися в канцелярии, в суде, при собирании доходов, и злоупотреблениями старшины, отни¬мающей земли у казаков и посполитых и незаконно обращаю¬щей их в своих крепостных. На¬прасно Скоропадский от имени «всех малороссийских людей» слезно молил не верить нагово¬рам обо всех этих беспорядках, не нарушать старых прав и обык¬новений. Царь не внимал этим просьбам, а чтобы рекомендо¬вать с лучшей стороны эти новые порядки украинскому насе¬лению, разослал по Украине пе¬чатный указ, где объяснял, что новая коллегия учреждается для того, чтобы положить конец притеснениям населения стар¬шиной; для большей убедитель¬ности к указу была присоеди¬нена инструкция коллегии, где действительно упоминалось о старшинских притеснениях.
Это был тяжелый удар и гетману, и всей старшине, всему гетманскому правлению. Ясно было, что с этих пор действи¬тельное управление переходит в руки новой коллегии или, точнее, ее председателя, а за гетманом и старшиной остается одно пустое имя. Сильно беспокоило старшину также то обстоятельство, что царь, ограничивая ее власть, одновремен¬но стремился восстановить против нее население, обещая суд и управу на старшинские злоупотребления, выводя на свет божий дела о не¬правильно захваченных землях и незаконно закрепощенных людях, и таким образом указывал дорогу к новой коллегии со всякими жа¬лобами но этим делам.
Скоропадский так поражен был всем этим, что заболел и умер. Но смерть его послужила для Петра поводом к новому удару: он решил совсем упразднить гетманскую власть. Получив известие о смерти Скоропадского, он велел исполнять обя¬занности гетмана полковнику Полуботку с генеральной старшиной, советуясь во всех делах с Вельяминовым. Одновременно с этим он перевел Украину из заведования коллегии иностранных дел в заведование Сената, наравне с обыкновенными провинциями России. Старшина через особую депутацию возбудила ходатайство о разрешении избрания нового гетмана на место Скоропадского, но на эту просьбу долго не было ответа, и когда старшина позволила себе напомнить об этом ходатайстве, Петр летом 1723 г. ответил, что дело об избра¬нии гетмана отложено на неопределенное время: царское правительство подыскивает в гетманы особенно верного и надежного человека ввиду того, что от времен первого гетмана Богдана Хмельницкого и до последнего Скоропадского все гетманы оказались изменниками, и надоедать царю с этим вопросом не следует, так как управление Украиной обеспечено и в делах нет замешательства. Другими словами, Петр не только откладывал все это дело, но и запрещал напоминать о нем. Гетманское правление, очевидно, уничтожалось навсегда.
Но то, что наступило после уничтожения гетманства, вынуждало украинское общество горько сожалеть о гетманском правлении. Хотя царское правительство ставило дело так, как будто все эти перемены имеют в виду установление лучшего порядка и охрану населения от старшинских притеснений, однако в действительности новые вели¬корусские правители не приносили никакого порядка, ни облегчения населению; наоборот, злоупотребления и всякого рода притеснения населения усиливались еще более, и все сожалели, что некому посто¬ять за народ, за украинские права и вольности - нет головы, нет гетмана.
Глава новой коллегии Вельяминов держал себя настоящим пра¬вителем, давал приказания старшине, самовластно всем распоряжался и на самого Полуботка, наказного гетмана, кричал как на своего под¬чиненного. Перед старшиной хвалился, что так согнет их, что треснут; а на напоминания о старых укра¬инских правах кричал: «Уже ваши старины велено отменить и поступать с вами по-новому, - я вам указ!» Если так новые прави¬тели обращались с наказным гетманом и генеральной старшиной, можно себе представить, как вели себя, чувствуя свою силу, велико¬русские должностные лица в отношениях с низшей старшиной и про¬стым народом. Коллегия, вопреки существовавшим порядкам, ввела небывалые подати и налоги и совершенно произвольно распоряжалась этими суммами. Полковники из великороссов, полагаясь на то, что правительство всегда возьмет их сторону, допускали еще больше зло¬употреблений и самоуправств, чем полковники Украины. Без удержу своевольничали великорусские войска и удручали народ постоями. А казаков продолжали посылать огромными партиями на далекие работы, где они гибли как мухи от тяжелой и непривычной работы, от не¬привычного климата и пищи. Случалось, что из пяти - десяти тысяч отправленных на эти работы погибала на месте третья часть, полови¬на, а остальные возвращались калеками. Насчитывают за пять лет 1721-25 гг. погибших на этих работах на Ладожском канале, на Кавказе, на Волге до двадцати тысяч ка¬заков.
Полуботок, чело¬век энергичный, про¬никнутый любовью к своей стране, не мог смотреть на все это равнодушно. Ввиду того, что предлогом для всех этих нару¬шений старых укра¬инских прав служат украинские непоряд¬ки и злоупотребления, он стремился ввести порядок и законность в украинском управлении и положить ко¬нец старшинским зло¬употреблениям, на ко¬торые ссылался царь Петр. Разослал уни-версалы, воспрещав¬шие старшине под страхом строгих на¬казаний употреблять казаков на свои надоб¬ности. Занялся рефор¬мой судебных установлений, стараясь предотвратить взяточни¬чество и злоупотребления судей, неправый суд и притеснения народа: распорядился, чтобы в судах сельских, сотенных и полковых судил не один судья или атаман единолично, но с ним заседало несколько асес-соров для контроля. Нормировал апелляции высшему суду на решения низшего. Постарался ввести порядок в производстве высшего войскового суда.
Однако имперское правительство ссылалось на существующие не¬порядки и несправедливости, чтобы под их предлогом «Малую Россию к рукам прибрать», как пояснял впоследствии политику Петра один из его ближайших сотрудников, Толстой. Поэтому и реформы Полуботка не только не нашли здесь одобрения, но и вызвали против него сильнейший гнев. Тем более, что он вместе с тем совместно со старшиной не переставал также домогаться (еще до упомянутого окончатель¬ного царского ответа) разрешения на избрание нового гетмана, жаловался на самоуправства и грубое обращение великороссийских чинов и ссылался на статьи Богдана Хмельницкого против последних нововведений. Когда Вельяминов прислал жалобу на Полуботка, что он противодействует коллегии, Петр решил еще более ограничить украинское самоуправление и вызвал Полуботка в Петербург с прочей главнейшей старшиной. А чтобы на Украине в это время вообще был поменьше старшины и казачества, распорядился выве¬сти казацкое войско на южную границу якобы для охраны Украины от татар. В Петер¬бурге Полубо¬ток со старши¬ной подали ца¬рю прошение о возвращении Украине ста¬рых прав, ссылаясь на то, что по статьям Богдана Хмельницкого никто не может вмешиваться в казацкий суд, а теперь великороссий¬ская коллегия вмешивается в судебные дела, принимает жалобы на решения и тому подобное. Но одновременно с этим поступило проше¬ние от Стародубского полка о введении московского суда и назначе¬нии к ним полковников из великороссиян. Полуботок заявил, что это прошение подстроил Вельяминов, чтобы ввиду требований старшины правительство могло сослаться на желания украинского насе¬ления и на этом основании продолжать отмену старого украинского устройства. Петр, получив оба прошения, отправил на Украину свое¬го доверенного человека Румянцева, чтобы тот на месте произвел опрос, чего хотят казаки и население: сохранения старых украин¬ских порядков, как Полуботок со старшиной, или введения москов¬ских порядков, как стародубцы. Одновременно с тем поручалось ему собрать сведения о несправедливостях, чинимых народу стар¬шиной.
Узнав об этой посылке, Полуботок понял, к чему клонится дело и чем может оно окончиться. Румянцев с Вельяминовым легко могли получить от населения такие ответы, какие им были же¬лательны, особенно в этот момент, когда Украина осталась без сво¬их руководителей - старшин и не было кому предупредить давления на население. Перед грозным московским начальством население по большей части давало бы такие ответы, какие им подсказывались, и таким образом правительство получило бы много голосов за введение на Украине московских порядков, особенно, если бы при этом подавалась надежда на возвращение населению земель, захва¬ченных старшиной. Не имея возможности выехать из Петербурга самолично, Полуботок послал своих людей на Украину с инструк¬циями, как держать себя при опросе о старшинских несправедли¬востях, который будет вести Румянцев, какие ответы давать на его вопросы и тому подобное. Одновременно с этим, по его желанию, казацкое войско, стоявшее на южной границе над рекой Коломаком, отправило царю свои донесения, в которых жаловалось на различные несправедливости со стороны великорусских правителей, на неза¬конные поборы, на тяжелые постои московских войск, разоряющие население, и просило снова разрешения избрать гетмана по давним порядкам.
Во всем этом не было ничего незаконного, но царь страшно рассердился на Полуботка за противодействие его пла¬нам. Приказал арестовать его и всю старшину, бывшую с ним в Петербурге, и посадить в тюрьму. Велел арестовать также всех, участвовавших в составлении коломацких пунктов, и прислать их в Петербург. Не имея оснований для обвинения Полуботка за его по¬литическую деятельность, против него начали следствие на поч¬ве его управления полком и хозяйственных дел, несправедливостей по отношению к населению и казакам, какие тогда водились за каждым из старшины: в скупке казацких земель, незаконном закрепо¬щении и тому подобном. Под этим следствием его держали несколько месяцев, и он, не дождавшись его окончания, умер в Петропавловской крепости осенью 1724 г.
Эта смерть Полуботка в тюрьме произвела глубокое впечатление на Украине, особенно среди старшины. Полуботка прославляли, как героя-мученика за Украину. Рассказывали, что он смело укорял Петра за нарушение украинских прав, доказывал, что угнетение Украины не приносит ему никакой чести - гораздо больше славы править народом свободным и благодарным, чем угнетать его на¬силием. Напоминал ему о верности и усердной службе украинцев и укорял царя, что за эту кровавую службу он платит им гневом и ненавистью: «За все это мы вместо благодарности получили только оскорбления и презрение, попали в тяжкую неволю, платим постыдную и нестерпимую дань, вынуждены копать валы и каналы, осушать не¬проходимые болота, унавоживая их трупами наших покойников, ко¬торые тысячами гибли от утомления, голода, нездорового климата; все эти бедствия и обиды наши еще увеличились теперь при новых по-рядках: начальствуют над нами московские чиновники, не знающие наших прав и обычаев и почти безграмотные - знают только, что им все можно делать с нами». Разгневанный Петр вскричал, грозя Полуботку смертью за такую дерзость, и велел посадить в тюрьму. Но узнав, что Полуботок тяжко забо¬лел в заключении, сам пришел к нему, просил простить и лечить¬ся, чтобы отвратить смерть. Од¬нако Полуботок не принял этой запоздалой царской милости и ответил: «За невинные страдания мои и моих земляков будем су¬диться у общего и нелицеприят¬ного судьи, Бога нашего: скоро станем перед ним, и он рассу¬дит Петра и Павла», И действительно, скоро после этого умер и царь Петр. Так рассказывали на Украине, и в старых украинских домах очень часто можно было встретить портрет Полуботка и по ним слова «из речи, которую держал Полуботок перед царем Петром».
Украина осталась беззащитной в руках коллегии и Вельяминова. Наиболее выдающаяся старшина находилась в заключении в Петер¬бурге, другие испугались царского гнева и наказаний и не осмели¬вались поднять голоса против всесильного Вельяминова, а разные иска¬тели прислуживались ему, предлагая вводить новые московские порядки на Украине. В Стародубский полк назначен был полковником майор Кокошкин, в Черниговский также великоросс Богданов. Украина была наполнена царскими войсками: в некоторых полках стояло по цело¬му полку, в других по половине и более. Все это войско, вопреки всяким правам и обыкновениям, содержалось уже второй десяток лет на счет украинского населения, и коллегия вводила все новые налоги и сборы на их содержание. Так, например, в 1722 г. она со¬брала податей на 45 тысяч рублей и 17 тысяч мер муки для войск, а в 1724 г. уже 140 тысяч рублей и 40 тысяч мер муки. Одно¬временно с этим гибло и разорялось казачество в тяжелых походах и работах. Так, в 1723 г. было выслано 10 тысяч казаков на Кас¬пийское побережье, на реку Сулак, строить крепость Святого Креста; в 1724 г. велено было вернуть их, но на их место послан был новый отряд казаков, тоже 10 тысяч, и так далее.
Страшное разорение нависло над Украиной, и население уже не знало, откуда ждать спасения. Но смерть Петра в начале 1725 г. изменила отношения. Его жена и наследница Екатерина со своим глав¬ным приспешником Меншиковым уже не чувствовала себя так сильно и уверенно, и считала необходимым сделать некото¬рые уступки, между прочим, и по отношению к украинцам, тем более, что имелась в виду война с Турцией и для войны необходимо было ка¬зацкое войско, а петербургские правители опасались, что украинская старшина, раздраженная всем предыдущим, может поднять восстание, улучив удобный момент. Ввиду этого Екатерина с Меншиковым проектировали дать разрешение на избрание гетмана, упразднить коллегию, возвратить прежние порядки в управлении и снять введенные вновь подати. Одна¬ко нашлись и решительные сторонники петровской политики, которые решительно восставали против всяких отступлений от последней. Осо¬бенно настойчиво ссылался на намерение покойного царя Толстой, ука¬зывая, что последний с умыслом не разрешал избрать гетмана и огра¬ничить власть полковников и прочей старшины, «дабы Малую Россию к рукам прибрать», и в этом направлении сделано уже много: подорва¬но влияние старшины, возбуждено против нее население - «полковни¬ки и старшины с подданными пришли в немалую ссору», и никак не следует уничтожать эти результаты петровской политики, возвращая Украину к прежним порядкам. Эти взгляды одержали верх, и все окончилось на мелких облегчениях: выпущены были из заключения арестованные старшины, какие еще там не поумирали, уменьшены были подати, и вместо походов на Сулак установлена денежная плата.
Однако вскоре, весной 1727 г., умерла Екатерина, императором российским стал внук царя Петра, малолетний Петр II, а при нем полновластным правителем сделался Меншиков. Меншиков же, со¬бравший огромные поместья на Украине, столкнулся по делам последних с малороссийской коллегией и стоял за возвращение прежних украинских порядков. Меншиков, впрочем, был вскоре свергнут пар¬тией Долгоруких, подчинивших своему влиянию молодого императо¬ра. Долгорукие были вообще противниками петровской политики, желали возвратить все к старине, и таким образом эта перемена еще больше укрепи-ла намерения прави¬тельства возвратить Украину к старым порядкам.
Немедленно Украину перевели снова из заведова¬ния Сената в ведом¬ство иностранных дел. Уничтожена бы¬ла малороссийская коллегия, а с нею и установленные ею подати и сборы. Старшин, каких дер¬жали еще в Петер¬бурге, отпустили на Украину, и наобо¬рот, призвали к от¬вету Вельяминова за различные злоупот¬ребления и непоряд¬ки, на которые жа¬ловалась старшина. И наконец, самое главное, решили про¬извести выбор ново¬го гетмана. Для это¬го уже летом 1727 г. выслан был на Украину тайный со¬ветник Наумов, чтобы произвести избрание гетмана и быть при нем ре¬зидентом. В тайной инструкции ему поручено было не допускать из-брания в гетманы никого другого, кроме того лица, которое предназна¬чено для этого правительством. Этим лицом был старый миргородский полковник Даниил Апостол.
Однако старшины и не думали противиться царской воле. Они ра¬ды были возвращению старых порядков и приняли бы гетманом кого угодно; Апостол к тому же был очень подходящим кандидатом для украинцев и независимо от того, что на него указывало петербургское правительство. Это был старый казак, говорили, что ему было в это время лет семьдесят, а может быть и больше. Он вырастал в те вре¬мена, когда украинская сила не была сломлена, и люди еще не изверились в возможность добыть для украинского народа свободу и самоопределение. Он был одним из соучастников Мазепы, когда тот договаривался со шведами, но скоро возвратился назад, сообразив, что из союза со шведами ничего не выйдет. Держал себя сдержанно и осто¬рожно и этим в конце концов приобрел милость и доверие у правительства, но вместе с тем никогда не служил замыслам, па¬губным для Украины, и опреде¬ленно вел свою линию украин¬ского националиста. Принадлежал также к той небольшой части старшины, которая не запятнала своих рук притеснением народа. Поэтому украинское общество действительно могло радоваться такому гетману.
Старшина заявила, что охот¬но принимает в гетманы Апосто¬ла, и затем в Глухове произошло торжественное избра¬ние. Наумов приехал на площадь к церкви, где стояло казацкое войско и народ; за ним несли гетманские клейноды. Прочита¬на была царская грамота, в кото¬рой предписывалось произвести избрание гетмана, и после этого На¬умов спросил собравшихся, кого хотят иметь гетманом. Все едино¬гласно назвали Апостола, и, повторив свой вопрос трижды и полу¬чив тот же ответ, Наумов объявил Апостола гетманом. Апостол, как водится, отказывался от этой чести, но когда присутствующие на¬стаивали, принял избрание и принес; гетманскую присягу на верность царю. Была великая радость для всех, писал Наумов в рапорте пра¬вительству.
Уже из сказанного видно, что полного возвращения к старым украинским порядкам все-таки не было. При избрании гетмана не бы¬ло и речи о статьях, которые должны были служить основой укра¬инской конституции; не подтверждались царским именем и старые украинские права. В дальнейшем царский резидент Наумов должен был совместно с гетманом ведать всякие дела, рассматривать жало¬бы на войсковой суд и тому подобное. Этот войсковой суд (гене¬ральный) получал смешанный состав, состоял из трех украинских старшин и трех назначенных правительством великорусских офице¬ров. Войсковой казной должны были заведовать подскарбии: один украинец, другой великоросс. В военных делах гетман с казацким войском отдан был под власть фельдмаршала российских войск. И хо¬тя Апостолу верили больше чем кому-либо из украинской старшины, однако после избрания его гетманом для большей верности держали его сына в Петербурге в качестве заложника. Таким образом, поли¬тика Петра не прошла безвозвратно и не была вполне оставлена новым правительством.
Но украинцы радовались уже тому, что избавились от вельяминовского режима и возвратились к своей автономной жизни, хотя и урезанной таким образом. Апостол постепенно и понемногу старался укрепить власть и значение гетмана, ослабить влияние и вмешательства в украинские дела российских министров, военных и администра¬тивных чинов. В то же время он, подобно Полуботку, старался упорядочить производство в судах и во всем украинском управле¬нии, оградить народ от старшинских злоупотреблений, вывести самоуправство и взяточничество, чтобы не давать повода российскому правительству вмешиваться в украинские дела и ломать украинский строй под видом искоренения злоупотреблений. А в своих отношениях к российскому правительству он, выказывая ему всяческое доброже¬лательство и преданность, стремился к возвращению прежних прав - восстановлению украинской автономии в возможно широких размерах.
По случаю коронации молодого царя Апостол со старшиной отпра¬вился ко двору и пробыл там более полугода, стараясь войти в ми¬лость к царю и разным влиятельным при царском дворе людям, чтобы добиться возможного возвращения прежних прав и порядков. Результатом этих хлопот и ходатайств являются «решительные пунк¬ты», принятые царем и его тайным советом в ответ на поданные гетманом прошения в августе 1728 г. Не возвращая Украине всецело статей Хмельницкого, они все-таки кое-что отменяли из петров¬ской политики, признавали кое-какие украинские права, хотя бы в об¬щих чертах, и подавали надежду на известные уступки в этом смы¬сле и в будущем. Но очень существенные ограничения украинской автономии оставались все-таки и впредь. Так, например, признава¬лось право свободного избрания гетмана - но не иначе, как с цар¬ского на то разрешения. Право избрания старшины оставлено за войском, но на деле оно допускалось только относительно низших долж¬ностей: так, сотников должны были избирать сотенные казаки и, из¬брав нескольких кандидатов, представлять их на утверждение гетману; полковую старшину должна избирать полковая старшина с сотниками и знатными казаками и представлять на утверждение гетмана; но кан¬дидаты в полковники и в генеральную старшину должны предста¬вляться на утверждение царю. Суд украинский утверждался с тем, чтобы и впредь в генеральном суде было три члена украинца, а три великоросса; и так далее.
Хуже всего было то, что и это все выпрашивалось, вымаливалось и, как данное из милости, могло быть отобрано во всякое время, как и действительно вскоре было отобрано. Но что же было делать, если не чувствовалось сил бороться, добиваться своих прав. Предшествую¬щие события показали полное отсутствие силы сопротивления в укра¬инском обществе, и Апостол считал своим долгом просить, молить и буквально бить челом за царскую милость.
На основе решительных пунктов произведено было избрание новых кандидатов на украинские должности и заполнены вакан¬сии в украинском управлении. Затем избрана была комиссия из украинских юристов, которая должна была собрать воедино законы и права украинские и составить таким образом украинский свод за¬конов. Чтобы положить конец расхищению войсковых и казачьих земель, произведена была ревизия прав на землю всей старшины. Пре¬образованы были на новых основах полковые канцелярии, где соби¬рались дела полкового управления. В 1730 г. издана была очень важная инструкция судам, в духе реформы Полуботка: все суды от сельских и сотенных и до войскового включительно должны были производиться коллегиально, и указан был порядок апелляции: из судов сотенных в полковые, а из полковых в генеральный вой¬сковой; этот генеральный суд отныне должен был служить только апелляционной палатой: начинать дел в нем нельзя было.
Важным событием было также возвращение запорожцев. Полное отчуждение от Украины, кото¬рому они подверглись после своего перехода под покровительство Тур¬ции, очень скоро дало себя почувствовать сечевикам, и они начали хо¬датайство, чтобы российское правительство разрешило им вернуться обратно. Гордиенко и Орлик сдерживали их как могли, но после смерти Гордиенко эти ходатайства о возвращении на Украину стали еще силь¬нее. Однако российское правительство не считало возможным принять их назад, пока держался мир с Турцией, чтобы не нарушать догово¬ра, которым запорожцы были признаны турецкими подданными. Обе¬щало принять их, когда дойдет до войны с Турцией: русским вой¬скам на случай войны важно было иметь запорожцев на своей сторо¬не. Война же стала грозить уже с конца 1720-х г., и возвращение запорожцев ввиду этого становилось вопросом времени. В 1733 г., когда началось бескоролевье в Польше, война с Турцией была принципиально решена, и летом того же года запорожцам была послана цар¬ская грамота о принятии их обратно под власть России, но о времени, когда они могут перейти в действительности, обещали уведомить их позже. Однако дольше ждать запорожцам нельзя было, так как хан призывал их в поход на Польшу. Поэтому в начале 1734 г. они вышли из Алешек и перешли на Запорожье, на Базавлук. Затем в Лубнах были составлены с запорожскими делегатами условия, на которых запорожцы возвращались под власть России: жить им предоставлялось на старых местах, как жили до 1709 г., и сво¬бодно заниматься всякими промыслами; управляться своей выборной старшиной, подчиняясь непосредственно главнокомандующему русскими войсками Украины; вменялась в обязанность охрана границ, а за службу обещано от российского прави¬тельства ежегодно 20 тысяч рублей. После этого запорожцы присягнули на верность царице; было их тогда всего свыше 7 000 человек.
Так были похоронены последние пе¬режитки восстания 1708 г. Только неутомимый Орлик, пользуясь новыми сму¬тами: польским бескоролевьем, борьбой разных партий за польскую корону, в которую вмешалась также и Россия, и русско-турецкой войной, старался еще за¬интересовать враждебные России держа¬вы украинским вопросом и побудить их вмешаться в украинские отношения, но все его усилия были напрасны.
Эти усилия Орлика и почти одновре¬менно начавшаяся война в Польше, в Крыму и Молдавии вынуждали, однако, русское правительство к осторожности в его отношениях к Украине. Оно сдерживалось и не изменяло резко своей политики, хотя в правительственных кру¬гах давно повеяло другим ветром. Царь Петр II умер в 1730 г., его место заняла тетка его царица Анна, и с ней вернулась тяжелая атмосфера дяди ее Петра I. Когда старый Апостол тяжело за¬болел - его в 1733 г. разбил паралич,- царица не позволила ему передать управление украинской старшине, а поручила править Украиной своему резиденту князю Шаховскому с советом, наполовину состоявшим из украинцев и великороссов. Так приготовлено было новое правительство, должное занять место гетмана после его смерти. Зато были сделаны некоторые облегчения в налогах и податях и уменьшено число великорусских полков, расквартированных на Украине. Апостол умер в январе 1734 г. Была это тяжелая утрата для Украины того времени. Без сомнения, он искренне же¬лал добра своей родине и умел трудиться для ее блага. Говоря о его покорной, низкопоклонной тактика, необходимо помнить, как трудно было ему держаться какой-либо более решительной политики, имея вокруг себя людей, изуверившихся в возможность для них не только борьбы, а и простого достоинства, и привыкших основывать все на царской милости, и всяких пройдох, ничем не связанных с украинским народом и не задававшихся иными целями, кроме обогащения себя лично и своей семьи.
