Заонежские петроглифы или трэш, угар и хардкор своими руками.
Я люблю Карелию, как любой нормальный россиянин, хотя бы за красоту и относительную нетронутость природы, и, конечно, своеобразный 30-летний юбилей с момента первой поездки в эту замечательную часть нашей страны я не мог отметить иначе, как опять туда отправившись. Правда, почти все эти 30 лет, помимо любви к родной природе, мною двигал ещё и изрядный для водника средней руки спортивный интерес. Но спортивный интерес – это совокупность вполне осознанного желания сделать свою жизнь более динамичной и разнообразной и подспудной саморазрушительной потребности эффективно наносить вред своему здоровью самыми разнообразными способами, и потому величина спортивного интереса обратно пропорциональна прожитым годам, а после сорока вообще имеет функцию обратного логарифма. Примерно таким же образом изменяется и число людей, желающих пойти с тобой в поход. Ну и как итог – отсутствие мотивации, ну не на пикник же ехать. Но, на счастье, даже не считая лесов, рек и озёр, в Карелии ещё масса всего интересного, и хотя за 30 лет я и побывал там те же раз 30, но многого до сих пор не видел. Так что даже по изжитию в себе спортивного интереса и при отсутствии компании я нашёл возможность совмещать любование природными красотами с элементами спорта и краеведения, т.е. совершать некие подобия походов. Таким образом я уже слазил в одно лицо на Воттоваару рядом с Гимолами и съездил на петроглифы Беломорска, настала очередь петроглифов Заонежья.
В Заонежье, - я так называю восточный берег этого славного озера, - я был только один раз, когда мы сплавлялись по Водле, и не скажу, что мне там очень понравилось. Водла, конечно, одна из самых интересных речек Карелии для байдарочников, но места вокруг неё не особо впечатляющие и «засиженные», я бы даже сказал загаженные. Вся эта часть Карелии вообще отличается от западной и особенно от северной: она и исторически куда более русская с соответствующим отличающимся укладом, и сильно более населённая, и, что самое заметное, здешняя природа куда менее своеобразная, радикально не отличающаяся от северного Подмосковья. Но, разумеется, это совсем не повод, чтобы туда не ездить, а наличие в этом краю сделанных древними людьми изображений на камне – этих самых петроглифов, делает поездку абсолютно осмысленной.
Сразу надо оговорить, что людям с нестабильной нервной системой лучше моё повествование не читать, равно как и людям, считающих себя нормальными; собственно рекомендовано оно всё больше людям со вполне стабильной психикой, но явственно осознающих наличие у себя неких «отклонений», которыми, они, впрочем, не страдают, а гордятся… Это я предупреждаю потому, что моё путешествие из полу-пикника с элементами краеведения успешно трансформировалось в полноценный «поход выходного дня» вполне во вкусе туриста-болевика, т.е. с героическим преодолением всяческих искусственно создаваемых тягот и лишений и элементами трэша, угара и хардкора.
Изначально, разумеется, я к этому не стремился. В идеале маршрут поездки выглядел так: из Москвы в Петрозаводск поездом, оттуда через Онежское озеро на «комете» в Шалу, там сначала посмотреть ближние петроглифы, потом перебраться на другой (левый) берег Водлы и уже пешочком вдоль берега Онежского озера километров 15 до основного скопления петроглифов вокруг мыса Бесов Нос. Выглядело вполне реальным и не совсем сибаритски, без всяких катаний на нанятых моторках или езды на джипах. Но карельские озёрники сразу внесли заметные коррективы в мои смелые планы. Согласно самым последним сведениям от 2016 г., которые я смог откопать в «интернете», «комета» ходила по пятницам и воскресениям, редко и для меня неудобно, поскольку причаливала в Шале в восемь вечера, но хоть как. Однако, приехав в Петрозаводск в 09.13 пятницы, и сразу рванув в порт, проигнорировав даже легендарный «букинист» и лавки с морошковой настойкой, я на вопрос, идёт ли что-нибудь сегодня в Шалу, получил ответ, что уже два года, как раз с 2016 г., ничего не ходит. И, в качестве утешения, визитку какого-то деляги, катающего на Бесов Нос каким-то альтернативным способом. Ну да, щас! Резко переменив план, я рванул на автовокзал, от которого, по моим сведениям на Пудож должны были отходить два автобуса: в 11.00 и 17.00. Ну и в 11.00 я погрузился в первый из них, и как выяснилось, гораздо более удобный, поскольку этот автобус идёт не в Пудож, а через Пудож в Вытегру, проезжая и самый близкий к моей цели населённый пункт – Нигижму.
Про автобус долго говорить нечего, вполне вместительный, с багажниками. Правда, в отличие от «кометы», он не мог рвануть напрямки через озеро и вынужден был объезжать его, да зачем-то ещё и стоял по полчаса на остановках, а потому ехал долго, до Нигижмы аж 7 ч 16 мин., извергнув из себя меня и мой рюкзак в 18.16.
От посёлка Нигижма до намеченного мной места базирования примерно 20 км, из которых около 3 км до последнего перед тайгой форпоста цивилизации – деревни Каршево меня даже довезла случайная попутка. Но больше поблажек я себе давать не хотел. Оставалось ещё 17 км, которые в теории можно было бы успеть пройти до темноты, хотя и ночёвка в лесу меня не сильно смущала. На картах довольно уверенно, но как-то неубедительно была прорисована какая-то тропа вдоль речки Чёрной, впадающей в Онежское озеро, были и сведения о том, что на мыс Бесов Нос ездят на машинах, но у меня эти два пути в один не сошлись. Я почему-то проигнорировал наблюдения туриста-водника в отношении того, что вдоль реки всегда есть относительно битая тропа и решил, что по условно проходимой для машин «дороге» я доберусь до места надёжнее, и то, что эта «дорога» и гипотетическая тропа по самому берегу – не одно и тоже. Это было, конечно, преступление против здравого смысла, даже больше, чем преступление, это была ошибка!
Из Каршева с перекрёстка двух условно асфальтированных и одной грунтовки, я по однозначно трактуемой грунтовке всё-таки дошёл до некоего подобия причала, где стояли на якоре две ладьи, на которых возят «цивильных туристов» по Чёрной к Бесову Носу. После этого дорога поворачивает, отходит от реки достаточно далеко и на каком-то этапе раздваивается. В этом раздвоении я, очевидно, и допустил промах, не заметив левое ответвление или неправильно оценив его статус. И хотя пошёл, очевидно, по более широкой дороге, вступил на самом деле на скользкий путь настоящего первопроходца,. Правда, пройдя по этой псевдо-дороге совсем немного, пару км, я уже осознал, что это, скорее всего, лесовозная «дорога». Но разве не лесовозы всегда шли в авангарде прогресса, пробивая новые направления к новым горизонтам! И я пошёл дальше, не возвращаться же непонятно куда! Ну ещё через пару км это «направление», как и положено, бесследно растворилось в зелёном море тайги. Я, конечно, не сдался, нащупал какую-то условную тропу и пошёл по ней в сторону заката. Это последнее усилие цивилизации быстро кончилось, практически вместе со световым днём: в 22.00 упала почти полная темнота, всё-таки это южная Карелия, тут белых ночей в августе уже нет. Пришлось ночевать, оставшись в двусмысленном положении.
К 04.00 рассвело, и я вполне бодро устремился непосредственно в лес, что называется по азимуту, а вернее тупо на запад, потому что мимо озера не промахнёшься. Ну тут я несколько переоценил свои силы, поскольку дальше даже звериных троп уже не было, самая настоящая целина. Причём, здешний лес как-то совсем не по-карельски отвратительный: не только с законным буреломом, но и максимально сорный, с гнуснейшим внесистемным подлеском: по большей части это плотно зарастающие болота или старые вырубки. Подобное месиво больше похоже на уральскую тайгу где-нибудь в районе реки Дурной или вологодские леса где-нибудь под Ферапонтово. Плюс к этому удовольствию ещё пару бродов: через ручей Долгий, шириной метра три, можно и по брёвнышкам, и речку Сустрежу, а это уже метров шесть. Эту последнюю я перебредал по бобровой плотине, спугнув это мерзкое животное с жирным хвостом. Хотел даже по привычке разломать его художества, но испугался, что напором воды меня может скинуть.
Такой дряни я осилил километров пять, ну а со всякими лево-троцкистскими уклонизмами - все восемь, ну и понятно, что при таком характере пути эти восемь км заняли часов пять. Конечно, это не привело меня в негодность, но изрядно поизмотало. Плюс ещё я создал себе дополнительные трудности, поскольку не ел и не пил 14 часов. Весь рацион предыдущего дня составил три пирожка, утром я не завтракал, но это для меня ерунда, а вот не пить 14 часов – это уже гораздо хуже. Вроде бы ничего критичного, я даже не стал заморачиваться на бродах, но это уже была ошибка, потому что после Сустрежи я стал подозревать, что воды не будет до самого озера. Я бы, наверное выдержал, даже если бы пёрся только по целине оставшиеся 7-8 км, но начал испытывать заметный дискомфорт. Немного всгрустнулось, потому что идти по нехоженой тайге со скоростью 1 км/ч, да ещё рыская, без воды - это уже болевизм чистой воды. Правда, при всей дикости местного леса, где периодически приходилось пользоваться звериными тропами, и я даже согнал какое-то крупное животное, ну, по запаху судя, всё-таки не медведя, с регулярностью попадались и следы пребывания человека, причём без всяких признаков тропы. Это было оптимистично, однако мне моё маленькое приключение начинало надоедать, и поэтому когда я вышел на просеку, явно ведущую к реке Чёрной, то, не особо задумываясь, свернул на неё. И – да, через пару км достиг берега этой самой Чёрной, по которому действительно шла вполне ходибельная дорога. Я попил, наконец, чайку, и, впав в лёгкую эйфорию, отогнал мысли о том, что зря напрягал силы, ломясь через тайгу, вместо того, чтобы спокойно шлёпать по дороге, и что предполагаемая 20-километровая «прогулка» по «лесной дорожке» успешно превратилась в напряжённый 30-километровый марш-бросок с внушительной вставкой по полной пересечёнке…
Оставшиеся 7-8 км по этой «дороге» я прошёл ровно за два часа, не особо торопясь, получая удовольствие от того, что не надо ни через что перелезать и ломиться. Впрочем, «дорога» эта весьма условная. Наверное, на чём-то с гусеничным ходом это всё преодолевается уверенно, а вот на колёсном не всякая БМП проедет. Помимо колей по полметра глубиной встречаются и изрядные чавкающие лужищи, и значительные отрезки, напоминающие каналы, полностью заполненные водой. Даже для пешехода местами приходится невесело. Так что ездить тут было – тоже изрядный спорт, это ещё без пикантных подробностей, о которых я узнал на обратном пути. Но пока, поклевав по пути малинки в вымершем поселении в центре полуострова, я бодренько завершил свой путь «туда» на великолепном песчаном пляже 1) между мысами Бесов Нос и Кладовец, куда и выводит эта квази-дорога.
Берег озера вполне вознаградил меня за все перипетии на пути к нему. Много воды – уже хорошо. По причине своей 14-часовой водной депривации я даже рискнул глотнуть из озера, вроде бы без последствий, но вообще-то этого делать не стоит, Асклепий не велит. А так, бóльшая часть побережья – песчаные пляжи длиной до 1,5 км, разделённые небольшими скальными выступами на мысах. Пляжи, разумеется, манят с непреодолимой силой, правда, плавание в озере сильно затруднено, потому что Онего поштормить очень любит, но окунуться было сё равно весьма приятно.
Вообще-то, всё побережье озера от уровня посёлка Шальский (Шала), где расположены две группы петроглифов, и до уровня гнуснопрославленного Муромского монастыря является территорией Муромского природного заказника. В глубину территория его заходит где-то на 10 км. Ну и, разумеется, что тут много чего нельзя: в первую очередь стоять и жечь где попало, и это, наверное, правильно. Ну а так-то: река уставлена сетями, всё утро меня бодрили ружейные залпы, а какие-то хлопцы из фургона с финскими номерами спокойно валили лес, - ну, в общем, нормальное такое природопользование для заказника! Какой-то особой заботы о лесе я тоже не заметил: бурелом, никаких особых противопожарных просек. Но это, конечно, не значит, что если ты поставишь неправильно палатку или что-то не там запалишь, то весь пролетарский гнев природоохранного законодательства на тебя не обрушиться. Ты же не местный и не финн, тебя можно по всей строгости! Однако, сказать, что я столкнулся с какими-то жуткими строгостями и ограничениями не могу. Побережье довольно сильно подзагажено, «цивильные туристы», приезжая городская сволочь убираться за собой привычки не имеет. Я же встал, как порядочный, на указанном месте – довольно обширной поляне и оказался пока единственным хозяином значительного отрезка пляжа.
Поставив палатку и покидав в неё всё малоценное имущество, я практически сразу же устремился к осуществлению своей цели – осмотру петроглифов, взяв с собой рюкзак со всем тем, что считал невозможным оставить без присмотра, включая титановую кружку и топор. Старую снарягу и прочую бытовую фигню я без особых опасений оставил в лагере, если кто не побрезгует – хрен с ним. Ну и двинулся.
Места с наиболее известными и, видимо, ценными петроглифами выделены основательно, там стоят щиты с описаниями и картой 2), дойдя до первой такой карты, я наконец разобрался, где какой мыс расположен, прикинул что к чему и начал свою краеведческую экспедицию.
Первым я посетил Карецкий мыс, он самый северный и дальний из тех групп петроглифов, до которых я мог дотянуться. Пока до него добирался, мог насладиться местными красотами и необычностями. К числу оных можно отнести самые настоящие дюны, высотой метров до десяти, правда, поросшие лесом. Собственно они в основном и образуют побережье, перемежаясь только мысами, которые образованы скальными выходами 3). Песок тут весьма приятный, на берегу образуются разводы от того, что открываются разные слои: разноцветные пески со спектром от светло жёлтого до чёрного, включая и очень приятные розоватые 4). Сам мыс Карецкий, как тут и положено, образован неоднородными скальными выступами из разноцветных и разнохарактерных камней. Особенно запомнились немного зловещего вида лужицы в камнях, словно залитые кровью, вряд ли это водоросли или характерный для северной Карелии рыжий и красный лишайник, вероятно, это частички породы, содержащей, например железо. Но смотрится колоритно 5). Тут можно найти и следы «течения камня», словно застывшего лавового потока, вкрапления других пород, наблюдаемые и в виде разводов, и виде «инкрустаций», иногда даже образуются большие лакуны, часто довольно правильной формы при выпадении из основы булыжников из более твёрдого камня 6). Ну и куча всяческих микродеформаций: сколов, насечек, царапин, целых рисунков и узоров 7), даже вполне себе прямых линий и относительно правильной формы фигур, иногда производящих впечатление рукотворных. Но, увы, к стыду своему, настоящих петроглифов, которые однозначно можно было бы признать таковыми, ни в этой локации, ни на осмотренных ещё паре более удалённых скал я не нашёл. Возможно потому, что поначалу предполагал, что они должны быть довольно далеко от уреза воды, как в Беломорске, а здешние часто плещутся в воде или вовсе находятся под водой. В любом случае, тут я был разочарован. Хотя те рисунки, что могли быть здесь на самом деле, самые примитивные и невразумительные из всей местной коллекции, в принципе подобные им встречаются в других группах, там я их увидел вживую.
Чтобы скомпенсировать эту неудачу я посмотрел в этот же вечер мыс Пери Нос 8). Так-то мыс как мыс, камни ничуть не более интереснее обычного розового гранита, даже можно сказать попроще, чем на Карецком, а вот с культурным наследием тут гораздо лучше. Древние люди тут наследили основательно, есть на что посмотреть, о чём поразмышлять. Здешние петроглифы, разбросанные по нескольким скальным выходам, на самые разнообразные сюжеты и самого разного качества. Кое-что тут вполне себе привычное и понятное, например, птички-зверушки: гуси с гусятами 9), просто гуси 10,снизу), лоси 11), собака (?) 12,справа). Людей мало, но зато образы весьма неоднозначные, пара фигур с чем-то круглым в руках 13)14) – охотник с чем-то или шаман с бубнами? А вот «бюст» уже весьма странный – грудь, руки вверх, но пальцев по три, а голова, то ли двойная, то ли с глазищами, как у богомола, человек ли это 15)?
Но вершиной творчества неизвестных мастеров, конечно, следует признать вот это произведение 16), тут всё понятно, нормально и физиологично, вроде бы. Можно, конечно, сказать, что это и явное свидетельство матриархата в обществе каменного века: «Её», конечно, того…, но ведь указания именно «Она» даёт. Правда, композицию можно и по-другому повернуть. Если это вообще «она»… ой, надеюсь, что всё-таки «она»!
А вот всё остальное уже куда менее понятное. Тут много странных знаков, напоминающих схематические «спутники» - круги с лучиками, полумесяцы с лучиками – словно казаны на ножках, попадаются даже квадратные – «телевизор» на ножках. Вот тут их несколько штук 17), правда, вперемешку с «обычными» картинками. А вот камень с кучей таких значков, я видимо, проглядел, хотя там они однообразные. Есть ещё какие-то зонды на ножке 18) из той же серии. Ну и вообще какая-то хрень 19). Понятное дело – корабли пришельцев! Есть версия неких солярных и лунарных знаков, может быть. Но из более достоверных предположений – это какие-то куда более приземлённые приспособления бытового или охотничьего предназначения, тем более, что в основном всё это хозяйство изображено вперемешку со зверями. Правда, вот этот «великий кормчий» 20) - фигура с веслом что ли, тоже не самая понятная. Тут ещё много совсем примитивных петроглифов, словно заготовок и недоделок 21,слева)22,сверху), так что и все эти «спутники» тоже, возможно, всерьёз воспринимать не стоит?
В порядке иронии и самоиронии, помимо всяких кажимостей на камнях я ещё обнаружил вполне себе узор на пнях 23), который можно вполне счесть рукотворным. Понятное дело, что он скорее зуботворный, поскольку это следы ходов, проделанных личинками древоточцев, но я никогда не обращал внимания на то, что при усыхании ствола погибшего дерева ходы выделяются подобным образом, а потому, при достаточном воображении – извольте, расписной пень - «каудексоглиф»!
На этот день я решил, что с меня достаточно, и впечатлений, и, главное, прогулок на свежем воздухе. Но на обратном пути ещё застал поразившую меня картину из жизни насекомых. Паук умудрился уловить в свою сеть огромного жучару типа скарабея и судорожно пытался его увязать 24), по-моему, получилось. Самое удивительное, конечно, как жук попал в паутину, никогда не думал, что скарабеи летают, - может, упал с ветки? Ну и сопоставление размеров ловца и добычи тоже удивительно. Прямо-таки пугающее: если тут паучки такие лютые, то какие же тут медведи! К слову, змей тут тоже полно, попадались наглые, вопреки обыкновению даже не убегали при виде человека. Страшно, аж жуть! Шучу, конечно, хотя лучше на них не наступать незащищённой ногой и тем более, не хватать руками.
По поводу местного зверья мне ещё один сигнал был. Расположившись на вполне законном месте на ночёвку, я, как и положено, отужинал, после чего убрал практически всё своё нехитрое имущество в палатку. Так я всегда делаю, поскольку при всём в целом благожелательном отношении к карельским аборигенам, я не хочу их лишний раз провоцировать на нарушение заповеди «не укради!». Ну а к приезжей сволочи вообще не питаю никакого доверия и даже симпатии. Тем более, что я попал на озеро утром субботы и нисколько не сомневался в том, что народ набежит, ну, вернее, наплывёт, так что моё кажущееся одиночество меня не обманывало. И действительно, уже в потёмках на «мой» пляж заявилась компашка из двух пар индивидов, которая не побрезговала поставить палатку на «моей» поляне, ну оно и неплохо, потому что при всей моей мизантропии ночёвки в одиночку меня всё-таки смущают. Ну так вот, унёс я в палатку почти всё, кроме закопчённого кана, ровесника моего первого похода в Карелию, и открытой банки тушёнки. И вот сутра тушёнки я не нашёл, и банки – тоже. Я далёк от мысли, что это сожрали аборигены или мои соседи, которые ещё божились, что они вегетарианцы, или что они в веганском угаре изъяли её у меня и уничтожили. Так что вариант у меня один – уволок банку и сожрал где-то у себя в лесу какой-то зверь, вероятно, дикий.
Но как ни проявляли себя дикие животные, наибольшие хлопоты мне доставило животное относительно домашнее… Утром я решил нанести удар по острову Модуж 25), поскольку там тоже предполагались какие-то петроглифы. Накануне у меня на это не хватило духу, а вот теперь свежачком, надев гидроботы, я смело перебрёл чуть выше колена неглубокое тут озеро и оказался на чудо-острове. Он действительно оказался чудо-островом, поскольку он обитаем, ещё с берега там можно разглядеть несколько сарайчиков, один из которых был даже домиком, где, к моему удивлению, обнаружился живой абориген. Поскольку остров является частью заказника, т.е. заведомо казённой территорией, и содержит памятники истории, я полагал своё вторжение вполне законным, но, разумеется, спросил разрешения у аборигена погулять по его владениям. Абориген любезно согласился, и я довольно тщательно обследовал весь островок в поисках обещанных петроглифов. Ну и, откровенно говоря, опять ничего достоверно рукотворного не нашёл. Ну разве что вот эти нацарапки 26), - для порядку запечатлел. А так, можно сказать зазря ноги мочил, хотя тут, конечно красиво: красноватые скальные выходы 27), камни, заросшие белым лишайником, будто посыпанные солью или снегом 28). Но самым примечательным тут всё-таки был сам факт наличия на этом крохотном островке робинзона. Быт его почти предельно робинзонский, из всей роскоши – только газ в баллонах, скопление которых напомнило мне свалку пустых бочек в заполярной Усть-Каре. Хотя обнаружился, очевидно, ещё и телевизор, во всяком случае, бочка, заваленная камнями, из которой необычайно гордо реяла над островом тарелка «Триколора» 29). Эта находка, столь неожиданно выглядящая на фоне забываемых богом и государственными людьми озерно-таёжных просторов, меня изумила, - настоящий апофеоз и триумф отечественного телевидения! Большее изумление у меня вызвали разве что солнечные батареи на тростниковых хижинах озера Титикака, неподалёку от Пуно!
Ну и, как любой уважающий себя робинзон, здешний отшельник завёл себе собаку и кошкой… Безо всякого отношения к здешнему робинзону, пришла в голову довольно похабная мысль о том, с кем «жил» «настоящий» Робинзон: с Пятницей или всё-таки с козой, - надеюсь, что всё-таки с козой, - хотя ещё большой вопрос, что из предложенных вариантов было бы более безнравственным сточки зрения тогдашней пуританской морали…
Так вот, здешняя кошка была довольно пугливой, но в целом вела себя как положено приличной кошке, а вот собака оказалась настоящей сукой: сначала полезла играться со мной, а потом учуяла от меня, видимо, запах тушёнки, как раз той, которую сожрали звери, крутилась вокруг меня и смело занырнула в воду, когда я пошёл обратно на материк. Причём, сделала это так уверенно, что мне не пришло в голову её удерживать или звать хозяина, мне показалось, что это для неё привычное дело – сплавать, побегать по берегу, сожрать мою тушёнку, например, а потом вернуться назад как ни в чём не бывало. Но она увязалась за мной и не отставала, когда я начал обходить другие мысы и даже дошёл до самой дальней точки. И тут уверенность её откровенно улетучилась, поскольку она стала поскуливать, явно не особо понимая, что ей дальше делать. Я вернулся в лагерь и стал думать, что с ней делать. Несмотря на наглые поползновения что-нибудь сожрать, я твёрдо решил её не кормить, а то никогда не отстанет. У меня оставались робкие надежды, что навязавшаяся мне в компаньоны дурная тварь всё-таки сбежит обратно к себе на остров, где хотя бы кормят. Но стало понятно, что дороги назад она явно не знала, да и хозяина своего, видимо, не особо ценила, а потому просидела в лагере, пока я показательно занимался всякими делами, явно не дававшими ей никаких дивидендов. Ну и тут встала передо мной дилемма: как-то сбыть с рук дурную зверюгу, не особо заморачиваясь, т.е. поступить не очень гуманно, либо найти в себе силы, вернуться к острову и как-то её заставить уплыть назад к хозяину. Поверьте, выбор был не особо простой: за предыдущие сутки я прошёл больше 30 км, в этот день ещё с десяток, потому что, как бы не был невелик мыс, пару раз туда-сюда по кривой да по берегу, да по песочку, а местами ещё и через бурелом, - это тоже нагрузка на уже сильно уставшие ноги, так что я был к вечеру совсем в нелучшей форме, и переться ещё раз три туда – три обратно из-за дурной скотины было проблемой. Но я всё-таки решился и уж было стал напяливать ботинки и идти сдавать экзамен на звание человека, как эта сука от меня изволила сбежать к очередным любителям поискать петроглифы, сперва их облаяв, но потом вполне с энтузиазмом переметнувшись в их компанию. Кончилось всё хорошо, поскольку эта группа двинулась в строну острова, и по дороге её перехватил хозяин, наконец спохватившийся пропажи. Фух! У меня аж на душе полегчало, и хотя мужик вроде бы был не в претензии, но всё равно было перед ним неудобно. Кто знает, может из-за меня он захочет завести вместо глупой сучки что-нибудь посерьёзнее, чтоб не шастали…
Ну собственно, описанные драматические события мне не помешали ходить по другим местам скопления петроглифов. Чтобы восполнить багаж увиденного я двинулся на главную локацию – Бесов мыс 30)31). Вот там есть где разгуляться и очень трудно не найти петроглифы на любой вкус и размер.
Самый главный персонаж всего этого доисторического вернисажа – это, конечно, сам «Бес» - здоровенная человекоподобная фигура существенно больше человеческого роста 32)33), изображённая вприсядку, с полноценными пятипалыми руками, схематичными ногами, и почему-то с квадратной головой и прямоугольным телом. Исполнение, конечно, самое примитивное и странное. Кстати, тут весьма значительная часть петроглифов опущена за «линию прибоя», т.е. заливается водой, так что надо смотреть внимательно, когда пытаешься их найти. Вот и «беса» водичка «снизу» подмывает 34), от того он, видно и подпрыгивает. Поджатые ножки объяснить нетрудно – «скульптор» размахнулся замыслом, но потом понял, что камня не хватит, пришлось «модели» присесть. А вот «кубизм» неолитического авангардиста я объяснить не берусь. Ну и что пытался он изобразить рядом – вторую голову «беса», на сей раз округлую, или «беса-2»?
Опять же столь примитивное, но масштабное творение не позволяет предположить, кто же создавал петроглифы – досужие бездельники или специально подготовленные люди, во всяком случае, секущими если не художественную, то хотя бы идейно-политическую составляющую творчества. Вот что это за болван с квадратной головой: божок, дух, карикатура? Ну да, долбить камень каменными же тёслами – это не малевать грязными пальцами на стенах пещеры, это занятие совсем не для ленивых и не подразумевающее высокого искусства. Согласен, но как-то резчики каменного века, ваявшие примитивными инструментами «неолитических венер», являли больше мастерства и вкуса. Так что если бы это было культовое изображение, то, наверное, поручили бы кому-то более рукастому. Получается, что долбил досужий бездельник. Причём, моё предположение о том, что петроглифами развлекали себя древние водники, штормовавшие в том числе и на островках, не проходит, поскольку рисунки часто заливаются водой, а значит - во время шторма точно были под водой. Онего штормить очень любит, и в этот день штормило 35). Ну вот и получается, что петроглифы создавались кем попало от нечего делать. Странно, никогда не думал, что у древнего человека был столь длительный досуг особенно летом, ну т.е. когда камни не завалены снегом…
Рядом с «бесом» есть ещё очень приметная фигура 36)37), то ли ящерица, то ли нутрия какая-то. Вообще-то крупных «заметных» ящериц в здешних широтах как-то не водится, но есть мнение, что у славян был некий хтонический божок Ящер, и что какие-то крупные рептилии у нас водились до средних веков, ну, быть может и тут, у условных фино-угров водился такой. Но может и нутрия, при желании можно и ушки рассмотреть на голове. Но не бобёр, у того хвост ширше.
Из прочей живности больше всего изображено птиц, гусей или лебедей. Лебеди – это, конечно, первое, что напрашивается на ум при виде этих фигур, однако «лебеди» тут попадаются очень странные. Ну эти ещё лебеди как лебеди 38), а вот этот ну очень странный, хоть и с перепончатыми лапками, но с безумно длинной, извилистой, изгибающейся под прямыми углами шеей 39), как у змеи. А это 40,снизу) скорее плезиозавр какой-то, с задними и передними лапками. И этот словно держит что-то в клюве 41), типа «спутника» ранее описанного, а может, то у него лапки такие на верхней части туловища? Эта птичка 42) тушкой напоминает скорее домик с окошком или дверкой. Вот такой «затерянный мир» получился или «абстракционизьм».
А вот рыбы и прочие водные животные тут редки, в отличие от Беломорска, но вполне реалистичны. Самый примечательный образец – это осётр или стерлядь почти в лапах у «беса», гурман, однако 43). Ну тут ничего необычного: осетровые тут водились, хотя теперь тут для них холодновато, но, возможно раньше они были более стойкими или просто после отступления ледника климат был теплее, чем в исторический период.
Есть и вполне себе нормальные лоси 44,верх)45) или олени 46)47), ну в общем то, что и должен изображать нормальный неолитический охотник. А вот растеньице 48) – это не совсем обычно, впрочем, это может быть и каким-то значком-дрючком.
Ну а откровенных странностей тут я не нашёл, ну если только вот эти заготовки 49,внизу) или вот эти штуки 50,верх), правда, некую фигуру с членом и каким-то подобие плуга я, видимо, просмотрел. Ну, ещё не очень понятно, что хотел сказать автор вот этого произведения 51), наверное, что-то неприличное, уж, по крайней мере, с точки зрения средневековых монахов из ближайшего, почему-то Муромского монастыря. Даже сейчас весь заказник называется Муромским, хотя, как я уже вверху подпустил, что монастырь гнуснопрославленный. Ну а как иначе, когда хлопчики в рясах не нашли ничего лучшего, как посостязаться в дури молодецкой с тезоимённым богатырём, а всё больше в интеллекте и крепости убеждений с неолитическим петроглифмахером. Именно они не поленились снабдить крестом и этого бедолагу, и самого «беса», типа сеанс петро-экзорцизма!
Ну и вообще старания древних тесальщиков с тех пор вдохновляют не только православных вандалов, но и вообще дегенератов всех мастей, а потому камни с петроглифами загажены и произведениями современных авторов. Всё больше из серии «здесь был Вася», но попадались и креативные вандалы, выбившие на камне изображение яхты с парусами. Так что не за все петроглифы поручусь, что они аутентичны, например вот эта рыбка 52) или вот это Р-образное нечто 53,внизу).
Больше ничего интересного мне на глаза не попалось, хотя все мысики 54) я обследовал довольно тщательно. Полюбовался, как это тут принято, и на благополучно разрушающийся маяк 55)56), который тут явно был не лишним во времена оны, поскольку весь мыс весьма опасен, вдоль берега рассыпаны крупные камни и при шторме тут реально несёт на рифы 57). Ну и природа тут по-карельски прекрасна: разноцветные камни, роскошные лишайники, сосны, вереск, багульник, ягодники…
Заключительный радиальный выход я сделал на мыс Кладовец 58), где располагаются последние доступные мне петроглифы. Ещё пишут, что есть на Гурьевых островах и на мысе Гагажий, но на острова в штормящем озере совсем не судьба, а просить лодочников перебросить меня через речку Чёрную не стал, потому что ничего о достоинствах мыса Гагажий не слышал и, вероятно, они там столь же неочевидные, как и на посещённых острове Модуж и мысе Карецком.
Я и на Кладовце не сразу нашёл, даже от огорчения стал снимать «природные петроглифы» 59) – инкрустации разноцветных камней, какое-то, очевидно «современное» непотребство 60) и вообще непонятно что, напоминающее очередной «спутник»: уж больно правильный круг для случайного скола 60,внизу). Но вооружённый знанием того, что рисунки могут быть у самой воды, наконец нашёл. Вот, любуйтесь 61)62)63). Действительно красиво: на красно-рыжих камнях несложные, но в основном геометрически правильные фигуры, опять-таки, скорее лебеди, хотя попадаются и просто загогулины 64). Мне отдалённо напомнило египетские иероглифы, даже захотелось пошутить, что гипербореи научили египтян такому искусству. Хотя, скорее это укро-бореи, которые выкопав Чёрное и Белое моря, на сдачу выкопали ещё и Онего, или наоборот, разминались на нём, а потом двинулись копать ещё и Красное море…
По дороге на мыс ещё посмотрел на гнутые почти до земли стволы сравнительно молодых сосен, видно, что ветер тут гуляет всегда весьма приличный, причём, кажется, что не северо-северо-западный, как «обычно» для нашего севера, а скорее западный, с Ладоги и Балтики, но отнюдь не менее суровый. Его даже слышно, пока добирался до Бесова Носа и практически всё время пребывания на берегу стоял гул от шатания деревьев. Сперва мне даже показалось, что это порог на реке Чёрной. Но нет, речка абсолютно спокойная, во всяком случае, на отрезке от последнего моста до устья. Дойдя до реки, я ещё смог пронаблюдать довольно напряжённый трафик: лодки, в основном надувнухи с мотором, сновали туда-сюда. Вечер воскресения: кого-то увозили, кого-то привозили, народу на берегу было немало, полного уединения тут не предвидится. Собственно река Чёрная ныне служит главной транспортной артерией, связывающей цивилизацию с Бесовым Носом. Из Каршево всю публику доставляют сюда по воде, очевидно, что это сейчас куда удобней, чем из Шальского: туда и добираться сложней, да и гонять по Онеге даже вдоль побережья – дело ненадёжное, штормит часто и страшновато. Про «дорогу» уже говорил, и о самом интересном – ещё потом скажу, совсем не вариант. Так что предполагаю, что я был единственным, дошедшим сюда по земле!
Ну вот, на этом я счёл свою цель достигнутой, все доступные локации я посмотрел. Наслаждаться местными красотами можно было между делом, и провести ещё целый день в режиме пикника в одно лицо мне показалось не слишком интересным времяпрепровождением. Тем более что у меня были некие моральные обязательства, хотя бы находится в доступности, а здесь связи, по сути, не было. Даже в Нигижме её уже не было. Я не знаю, где стоит вышка, допускаю, что в Пудоже, это 30 км от места, но даже если в Шальском (15 км) или Муромском (более 20 км), то всё равно на озере все двое суток мой скромный мобильник с «МТС» радостно сигнализировал об возможности только экстренного вызова или вообще об отсутствии сети. Было только одно просветление на пару минут, когда он милостиво разрешил отправить «смс-ку», ну и всё. Помимо прочего, я грешил и на мыс Чёрный, который, возможно, заслонял Бесов Нос от ретранслятора в Шальском, во всяком случае, от закатных красот он заслонял весьма уверенно, и с закатными видами не сложилось 65)66)…
Так что надо было сниматься. Отталкиваться приходилось, прежде всего, от расписания автобуса в цивилизацию: из Нигижмы в 09.13, из Пудожа в 10.00 и в 23.00. И вот встала передо мной трилемма: какой вариант избрать? Один из этих вариантов показался мне самым авантюрным - ломануться на север к великой Водле, переправиться на другой берег и суметь посмотреть ещё пару локаций с петроглифами практически в черте Шальского. Это заманчиво, но было много «но». Во-первых, идти пришлось бы по совсем неоднозначной тропе, во-вторых, переправа через Водлу - нынче дело хлопотное, парома не стало, ну и в-третьих, доехать из Шальского в Пудож тоже не вполне понятно как. Соответственно, в любом случае пришлось бы входит в контакт с аборигенами и вероятнее всего, бомжевать в населёнке или искать гостиницу. Это мне показалось неприемлемым, смешивать поход с цивилизованной поездкой я не хотел. Оставалось выбрать из двух других вариантов: стремиться на утренний автобус из Нигижмы или вечерний из Пудожи. В первом случае можно было выходить днём и бомжевать в Нигижме до утра, во втором – спокойно ночевать и днём идти до Нигижмы, а потом, либо ещё 20 км до города, либо ловить попутку. Это не составило бы, вероятно, проблемы, но вот перспектива ночного переезда меня совсем не радовала. Так что выбирать приходилось между ночным автобусом, ночёвкой в Нигижме и… ночным маршем. Я выбрал ночной марш! Если вам это кажется ненормальным, я не виноват, свою целевую аудиторию я обозначил в самом начале опуса. Если кто дочитал до этого момента, то должен понять, почему такое решение было самым естественным в сложившихся условиях!
В моём решении укрепил меня и дождик. Он начался с полудня и шёл несколько часов кряду, а сплошняком обложенное небо намекало, что это нормальный такой карельский дождик, способный ненавязчиво накрапывать неделю кряду. Словно намекая на правильность моего выбора, дождик приостановился только на пару часов, как раз для того, чтобы я собрался и вышел на ночь глядя. Соответственно, вариант поспать, собраться и выйти часика в три ночи, застать рассвет и идти уже при свете тоже не казался привлекательным – собираться и куковать под дождиком не хотелось. Правда, такой вариант не подходил и потому, что был рискованным: теоретически 20-21 км пройти за пять часов при свете было вполне реальным, но я отдавал себе отчёт в том, что я не представляю себе ¾ пути, а опоздать на автобус было бы совсем обидно. Так что я собрался ещё в сумерках и вышел где-то в 21.30.
Это время здесь в конце августа - глубокие сумерки, стремительно опускающиеся, в 22.00 тьма уже вполне кромешная. Дорогу я практически не знал, поскольку даже отрезок в 7-8 км, который я прошёл «туда», обратно мог бы быть совсем другим, обо всём остальном пути я имел исключительно эмпирическое мнение. Ну и дождик снова начал накрапывать. По-моему, прекрасные вводные для отличного приключения!
Опыт ночных переходов, как пеших, так и водных у меня был, хотя с такой темнотой я не сталкивался, что конечно, добавляло пикантности. Шёл я при свете «циклопа», причём в режиме экономии, в принципе – вполне хватало, только на самых ответственных местах, при обходе огромных луж и бочажков или на каких-то импровизированных развилках я включал полный свет. Справедливости ради надо отметить, что контакта с «направлением» я практически ни разу не терял. Но вообще-то, когда на отдыхе я выключал фонарь, то тьма была кромешная, даже после аккомодации, и даже когда небо расчистилось, и появились звёзды числом куда большим, чем в самую чистую ночь в Москве.
Но до поры до времени особого драматизма я не ощутил. Всякие неприятные звуки, свойственные ночному лесу меня особо не пугали, понаслушался за 30 лет. Смущал, конечно, зловещий скрип деревьев, не столько, разумеется, своим подражанием всяким лесным зверям и злым духам, сколько возможностью какой-нибудь сушине завалиться на дорогу. Периодически падали какие-то сухие сучья, а в темноте трудно понять, что и куда может упасть. Но близко от меня ничего не упало, да и «дорога» нигде не была завалена.
«Знакомый» участок я прошёл меньше чем за полтора часа и, преисполненный боевым идиотизмом, устремился в неведомое. Неведомое в целом долгое время ничем меня не удивило, примерно та же дорога, вернее колея-направление, часто прерываемая непонятной глубины лужами и периодически ветвящаяся объездами. Пешком, даже при свете одного циклопа я всё это миновал без эксцессов, но вот насчёт транспортных средств – сильно не уверен, потому что кроме луж тут несколько раз попадались участки «дороги» напоминавшие залитый по самые берега канал. Я пробирался через густой лес по бровке, а вот как это должны проезжать даже джипы – не знаю. И это я ещё не знал главного…
Через два с небольшим часа я достиг «границ» заказника, где стоит щит с соответствующими обозначениями и угрозами в адрес нарушителей. В числе прочего, запрещался и въезд на машинах. Ну да, ну да, судя по всему все страшно пугаются! На удивление щит даже пощадили, а не изрешетили по традиции дробью. Этот самый Муромский заказник призван сохранять редкие скальные породы, дюны, послеледниковое озеро Муромское, самое большое в округе болото, каких-то зверушек и мхи-лишайники, ну и за компанию петроглифы, причём в качестве иллюстрации приведена картинка с петроглифом со стадом лосей, очень похожим на картинку в Беломорске. Это меня повеселило, хотя, быть может, такой рисунок есть в локации по ту сторону Водлы, почти непосредственно в Шальском.
Миновав это место, я стал внимательнее присматриваться к дороге, потому что тут начали появляться всякие левые уклонизмы, относительно похожие на дорогу. Но уж нас не проведёшь, я никуда не сворачивал со своего правого пути! Даже тогда, когда столкнулся с совершенно шокирующим открытием.
Надо сперва сказать, что какие-то водосодержащие ровики я практически не заметил, они загачены или заложены какими-то мостками, а вот речку Сустержу я ожидал с некоторым опасением. Но то, что я обнаружил, меня по настоящему напугало: мост через довольно широкую и заваленную камнями Сустержу обвалился! Дорога в этом месте превратилась в настоящий широкий тракт, и я даже подумал, что это дорога идёт не через Каршево, а напрямую к мосту через Чёрную. Тем более, что было какое-то ответвление вдоль правого берега речки. Но я даже интуитивно понял, что это обманка. Так что форсировать Сустержу надо было либо по остаткам моста, либо бродить. Бродить реку в темноте – крайне нетривиальное занятие с приличным риском что-то себе травмировать или радикально вымокнуть, тем более, что тут речка была куда серьёзней шестиметровой бобровой запруды, которую я уже бродил два дня назад, и по глубине, и по ширине, и по характеру русла. Ждать утра в мокром лесу совсем не хотелось. Оставалось полагаться на то, что мост выдержит.
Мост когда-то являл собой относительно солидное сооружение, где-то 7х10 м, но две трети его по ширине рухнули. Как это свойственно разрушенным объектам в российской глубинке, разрушения визуально носили странный характер: мост не снесло паводком, он не провалился под тяжестью чего-то, а словно пал жертвой прицельного бомбометания, доски и брёвна – вразнос. Но при этом материал разрушенной части выглядел даже солиднее, чем то, что осталось на формально неразрушенной стороне. На остатки моста я ступил со страхом, внизу текла чёрная вода с крупными бульниками в русле, под ногами поскрипывали и поигрывали скользкие хлипкие дощёнки… Возможно, даже хорошо, что дело было ночью, днём я бы скорее всего не решился. И, кстати, я даже порадовался, что «туда» шёл иным путём, два раза по этому мосту я бы не пошёл! Очень напомнило Чёртов мост, на котором чудо-богатыри вязали брёвна на ходу. Но как суворовцы не постеснялись съехать на заднице с Альп, так и я не побрезговал встать на четыре точки и на карачках крайне осторожно переползти на спасительный берег. Вроде бы при достигнутом подобным образом уменьшении моего давления на опоры доски выдержали и вели себя вполне прилично. Фу-ух! Это, естественно, был апофеоз трэша, угара и хардкора во всём моём походе. Могу дать торжественное обещание, что я так делать больше никогда не буду! Ну, по крайней мере, ночью и, по крайней мере, в одиночку…
В общем, сухопутный автомобильный маршрут на Бесов Нос перестал существовать. Разве что какой-то совсем безголовый байкер способен его преодолеть. Но в принципе мне автомобилюг совсем не жалко!
После моста дорога являла собой настоящий тракт, по которому через 3-4 км я вышел к той пристани, которую видел по пути «туда». Идти надо всегда направо, никаких левых уклонизмов! Путь уже не таил в себе ничего опасного и таинственного. Хотя именно на подходах к деревне мой циклопчик стал выхватывать из тьмы леса парные жёлто-зелёные огоньки… В глуши я никаких признаков бодрствующего зверья не ощущал, хотя, конечно нарваться на гуляющего мишку или кабанов теоретически можно. Волков я тут вообще не ожидал, хотя потом мне местные рассказали страшные истории о том, как в лютые морозы волки пожрали всех собак, которых хозяева вовремя не отвязали, но я никогда не слышал о нападении волков на человека в Карелии. Наступить на змею ночью я не боялся, они забиваются в норы. Наибольшую опасность, причём реальную, представляют собой лисы, потому что они чаще иных бывают бешенными и, приведя себя в такое состояние, чаще иных зверей кусают людей. И конечно, когда из леса на меня глядели два зелёных огонька, выдававшие притаившегося зверя, - судя по клиренсу существенно больше кошки, но не собачьи, поскольку не гавкали, а внимательно следили за моим движением, - это добавляло пикантности. Но это было уже заключительное приключение…
Я довольно бодро дошёл до знакомого перекрёстка в Каршево и, на этот раз по условно асфальтированной дороге часам к двум ночи достиг моста через Чёрную. Этот путь в 18-19 км я проделал за 4,5 ч. А вот на берегу Чёрной речки силы меня, как Пушкина, оставили, и я позволил себе долгий привал, а потом в режиме прогулки добрёл оставшиеся 2 км до остановки автобуса в Нигижме.
В четыре, как и положено, рассвело, и я, покимарив, смог насладиться видом этого посёлка. Картина оказалась весьма неоднозначной, я бы даже сказал сюрреалистической. Новенькая, с иголочки автотрасса с отличным, на мой взгляд, покрытием, свежайшей разноцветной разметкой и ещё не изгаженными свежими столбиками и киосками остановок резко контрастировала с признаками вымирания: заброшенными и покосившимися избушками и заросшими пустырями 67). Необычное розовооблачное утро только усугубляло этот сюрреализм 68). Общаясь с местным аборигеном я утвердился во мнении о неблагополучии даже этого посёлка, стоящего на трассе, очевидно федеральной. Тут даже магазина не стало, не говоря уж о прочих элементах цивилизации! Конечно, ничего удивительного, поскольку ни ближайший городок Пудож (20 км), ни другой подобный мегаполис – Вытегра (84 км) тоже не могут похвастать экономическими успехами…
Чтобы не заканчивать на грустной ноте, скажу, что автобус, приехав в 09.15, меня порадовал своей пунктуальностью. Может не всё ещё потеряно… Ну собственно и всё, на этом «автономная» часть похода моего закончилась. На маршруте я находился 58 ч, т.е. 2,5 суток, и за это время прошёл больше 60 км, в т.ч. 8 - по целине и 21 – ночью, перебрёл две реки и прошёл разрушенный мост. Ну и, соответственно, посмотрел интереснейший исторический памятник – заонежские петроглифы и впервые в жизни искупался в Онежском озере. Давно так здорово за столь короткий срок не отдыхал!
