Вряд ли кому-то придёт в голову приехать в Истру с целью полюбоваться её собственными достопримечательностями. Хотя город и относительно старый, и даже имел свой герб со времён Екатерины II, но большевики, как всегда, внесли путаницу, зачем-то переименовав его из Воскресенска в Истру. Ну, наверное, чтобы не путать с новым «химическим» Воскресенском, но тем только лишили настоящий Воскресенск части его истории. Впрочем, история у Воскресенска-Истры совсем небогатая, даже если брать во внимание базирование в нынешней Истре второй, наверное, по «популярности», после Сергиева Посада, «мекки отечественного православия» – Нового Иерусалима, затеи гнуснопрославленного патриарха Никона. По ту пору это заведение, именовавшееся куда более пышно Ново-Иерусалимским Воскресенским ставропигиальным мужским монастырём, по статусу своей ставропигиальности, т.е. категорической независимости от властей любой степени духовности относилось к самому себе, а не к разраставшемуся вокруг него городишке. Но сейчас выделять его из Истры было бы уже излишним.
Русский церковный раскол – событие слишком значительное, чтобы о нём не знал даже лютый атеист, поэтому логово самого злостного раскалывателя по определению представляет большой историко-культурный интерес. Если в нескольких фразах очертить историю раскола, то выглядит это так. Окрепшие русские цари начали задумываться о верховенстве во всём православном мире и для этого решили привести своё родное православие, сильно поднабравшееся с XV в. народности, самобытности и язычества, в некое соответствие с «общепринятыми» нормами, куда более формализованными и удобными для руководства. Поскольку в церковном мире самым авторитетным оставался патриарх Константинопольский, то для духовного аудита пришлось зазывать на нашу землю слегка обасурманившихся греков из Стамбула. Смотрящим же над всем этим поставили жадного до власти патриарха Никона. В результате аудиторской проверки русское православие было загнано в рамки «международных стандартов», тут же на коленке придуманных по разумению диковатых греков: книги, иконы и прочая утварь переделаны на «обратно-греческий» манер, ну а все несогласные тем или иным макаром перекованы, переплавлены или, на худой конец, просто спалены. Цари: Алексей Михайлович и Фёдор III Алексеевич руками Никона всё это проделали, а затем решили окончательно Церковь с государством слить, но не так как хотел Никон, с главенством Церкви, а так как сами хотели, с подчинением Церкви. Потому оборзевшего к тому моменту от вседозволенности Никона с поста сняли и репрессировали, пусть спасибо скажет, что не сожгли вместе с его бывшим корешом Аввакумом. Ну очень напоминает ситуацию со Сталиным и Ежовым: дерьмо разгребёт – самого в расход!
С тех пор образовались четыре основные непримиримые друг с другом «фракции» православных. Одна - это самая большая и поощряемая бодрая масса приверженцев утилитарной государственной религии и «Третьего Рима» во главе с царём и его приближёнными, включая ручного патриарха, пока он при Петре I не разнадобился совсем. Другая - уже совсем немногочисленная и уже опальная, прессуемая светскими властями группа мракобесных православных «высшего порядка», отрицающих влияние светской власти на дела духовные, но совсем не отрицающих подачки, кидаемые этой светской властью Церкви, её в своё время и возглавлял уже опальный Никон. Весьма значительная часть православного населения ушла в оппозицию, оставаясь приверженцами старой манеры отправления культа и крещения двуперстием, и став «старообрядцами». Ну и в четвёртой обосновались «староверы» - недобитые приверженцы совсем уж дремучего сермяжно-кондового почвенного православия, богато уснащённого местными языческо-эзотерическими штучками, отрицающие не только все нововведения и любое влияние светской власти, но и сколько-либо «официальных» попов и даже саму Церковь, как организацию. Ну это так, в порядке самообразования…
Так вот, репрессированный Никон подался в ссылку, как раз в им же самим и построенный Новый Иерусалим. Вернее, как выясняется не совсем достроенный. При всей масштабности и могучести Ново-Иерусалимский монастырь 1) ну почти совсем никак не может передать весь замысел, настрой и атмосферу никоновских преобразований. В своём нынешнем виде он совсем не тянет на памятник древнерусской архитектуры. Уж каковы были задумки Никона в отношении своей вотчины, для которой он и добился пресловутой ставропигиальности, можно только догадываться. Ну, понятное дело, что тут пытались сымитировать по максимуму комплекс мест, связанных с поклонением крестному подвигу Иисуса в настоящем Иерусалиме. Сам монастырь, по русской традиции окружённый стенами и башнями 2) и имеющий относительно солидный с точки зрения фортификации вид, должен был уподобиться старому городу Иерусалима, названия башен тут соответствующие, либо копирующие иерусалимские, как Дамасская 2, правая)3, дальняя) и Иноплеменичья, либо как-то связанные с другими постройками старого города, как Давидов Дом, либо просто «в библейско-еврейском» духе, как Елизаветинская 4)5), Ефре(аи)мова 6) или Барухова. Лесопарк вокруг монастыря назвали Гефсиманским садом, купель на Истре – Силоамом, а саму речку Истру, разумеется, Иорданом. Глуповато, кажется, но почему бы и нет, коли Москву хотели превратить в Третий Рим и Небесный Град Иерусалим в одном лице!
Ну и уж конечно, в главном сооружении монастыря, Воскресенском соборе 7)8) воспроизвели все этапы крестного пути Господня, ну хотя бы в редакции храма Гроба Господня в Иерусалиме, благо там всё компактно. Есть тут и «Темница» с прорезями для ног в камне, и «Голгофа» в верхней части церкви, и подножие Голгофы, и лицензированный и сертифицированный камень на котором лежало тело Христа, и имитация гробницы в имитации Кубуклии. Ну и для дополнительного драматизма ещё и пристроили к Собору полуподвальную церковь Св. Константина и Елены 1, спереди)…
Но собственно, если не брать церкви «внешнего кольца»: надвратной Входа Господня в Иерусалим 9)10) и противоположной ей Рождества Христова 11)12), только эта церковь, при всём своём полуподземном своеобразии как-то сойдёт за старорусскую, и то - только внешне и только отчасти. Там и «обводы» вполне «классические» для русской православной архитектуры, и украшения изразцовым поясом вполне в духе позднего XVII в. Быть может, её «планировал» ещё и сам Никон. Впрочем, от «никоновского» интерьера там точно ничего не осталось 13)14), да и от более позднего тоже мало что.
А вот Собор уж точно не Никоново детище, - нынешний вариант, можно сказать, наоборот, пристроили к церкви. Вообще весь монастырь получился каким-то несчастливым, ну не то, что бы мрачная тень Никона падала, не то чтобы место проклятое, но как-то тут особо не стоялось зданиям. Первоначальный, «никоновский» собор благополучно обрушился буквально через несколько лет после постройки, сейчас даже трудно сказать, как он выглядел. Но зато на его месте возвели действительно примечательное здание нового храма с гиперкэлектичной Ротондой 15)16)17), которую за необычность вполне можно назвать шедевром архитектуры. Но это уже никакое не византийское, не «русское барокко», и даже не «нарышкинское», а вполне себе русское рококо «питерского» разлива. Отдалённо напоминает сильно раздутую шатровую церковь, но ещё больше решение такой же ротонды – церкви в Подмоклово под Серпуховом. Но здесь, конечно, гораздо масштабнее и наряднее. Хотя я и не скажу, что это сооружение немыслимо красиво снаружи, и что оно вообще к месту в сочетании с постройками старорусского образца, но это, по крайней мере, очень оригинально и запоминается. Интерьер же вообще очень понравился, хотя это уже совсем полновесное роскошествующее рококо 18)19)20)21)22)23), совершенно неправославное и даже никак не пытающееся потрафить традиционной русской храмовой архитектуре, с окнами-дормерами в купольном своде 24), заалтарными галереями - деамбулаториями 25)26)27)28), разухабистыми финтифлюшками, массивной и обильной лепниной, совсем не православно гламурными ангелочками, абсолютно западной конфигурацией элементов интерьеров 29), ну и с соответствующей стилистикой всего церковного убранства, в том числе и в иконах. Хотя, надо признать, от условно русского тут остались многочисленные и массивные имитации изразцового обрамления 30)31)32)56) фриза, ворот, ниш и алтарей. Но в целом, не иначе как по злой иронии судьбы, логово главного ретрограда и анахорета византийщины Никона превратили в самый настоящий почти что католический вертеп! Ну собственно, как и всю «реформированную» им Русскую Православную Церковь заставили потом подражать во в многом западным образцам!
Однако это творение сугубо православных архитекторов Бланка и Растрелли, того самого, куда же без него, всё-таки вполне благолепно, причём, как это и водится у перебежавших к нам европейских деятелей искусств, благолепно вполне по-русски. Громадный купол Ротонды впечатляет 33)34). Да и интерьеры, при всей бестолковой планировке, весьма умело в этом смысле воспроизводящей хаос нынешнего Храма Гроба Господня, и явной перегруженностью не очень богобоязненного рококо, мне лично понравились: пафосно, богато, нарядно, местами и красиво. И уж точно благолепнее, нежели в Иерусалиме! Ну это потому, что там у Храма хозяина, по сути, нет, а тут есть, и это государь Московский, что недвусмысленно показано двуглавым орлом прямо в интерьере Собора 35)! Привет ставропигии!
Ну и вообще весь комплекс монастыря выглядит здорово, особенно в солнечную погоду. Не так «аутентично», как исконно русская Лавра в Сергиевом Посаде, но по-своему даже интереснее. Разве что после недавней масштабной реставрации слишком свежо и потому не совсем исторично. Но это уж придётся вернуться к тому, что место не особо благостным оказалось. Здешний монастырь, хотя и сильно помоложе Лавры, и боевых заслуг, в отличие от неё, никаких, но ущерб претерпел куда больший. И старый собор сам собой рухнул, и новый взорвали отступавшие немцы, которые всего-то две недели просидели в Истре, но отличились каким-то особенным остервенением, разнеся в монастыре и в городе почти всё. Так что, слава… ну, наверно, и богу тоже, что наши реставраторы всё смогли привести в весьма божеский вид, хотя бы и через 70 лет после изгнания немцев. Поэтому всё и свежо, и чуть ли не краской ещё попахивает, и на том большое спасибо, пообтрепаться - «состариться» ещё успеет!
Из всего прочего на территории монастыря можно отметить стены, которые, что необычно, галереями обходят башни, ну и цветастую Трапезную палату 36), как типовой, но симпатичный пример собственно русской архитектуры никоновского времени. Из Братских корпусов, если там что и было музейного, всё убрали, а сами по себе они не особо запоминающиеся. Так что после посещения храмов обзорной прогулки по стенам достаточно.
Вокруг монастыря, в уже упомянутом Гефсиманском саду можно отыскать «Скит» самого Никона 37), - скромный такой трёхэтажный каменный скит, вполне достойный такого подвижника и отшельника, - сооружение куда более привычно «православное», хотя тоже странное и не особо красивое, особенно скромненько смотрящееся после совсем недавней реставрации посреди абсолютно голой поляны. Ну а для придания, не иначе пущей сермяжности и истинно русской православности, в «сад» ещё при советской власти притащили несколько старорежимных деревянных построек 38). Часовня из села Сокольники 39), как надо, деревянная - простенький шестерик с коническим навершием, более всего запомнившаяся таинственной, но современной надписью «порошок - не входить». Это они кого предупреждают: бывшего президента сопредельного государства или наркоманов? Усадьба Кокориных 40) – довольно большой по нечернозёмным меркам агломерат избы, сараев и, вероятно, скотного двора, если чем и интересна, то упорами водоскатов из нижних частей стволов с остатками корня 41). А так-то невелика избёнка, в северном Пыщуге, например, подобные домины в разы больше.
Так что можно особо в «саду» не задерживаться и идти в новый музейный комплекс Новый Иерусалим, тоже имеющего прямое отношение к монастырю. Поскольку монастырь опять стал действующим, музей из него выперли, но выперли с почестями, в новое весьма просторное и примечательное здание. Я его, правда, не запечатлел, потому что красоты оно невеликой, однако архитектурно довольно необычное, словно бункер, наполовину врытый в землю. Зачем так, не знаю, но своеобразно. Правда вся эта ширь и мощь явно на вырост, её пока и заполнить-то нечем особо: на фоне такого размаха нынешние коллекции музея выглядят, мягко говоря, скромно, хотя сюда сволокли не только собрание из монастыря, но и из многих других мест Подмосковья. Но посмотреть всё равно стоит. Экспонируют весьма удачно, по-современному. Исторический раздел мне не особо понравился, и ни чем особо не запомнился, кроме прижизненного портрета Никона, - не сильно благообразная харя, прямо скажем. Художественный раздел светского искусства, пожалуй, тоже небогат, хотя и, как положено, с Гайвазяном, а вот церковный можно отметить. Он охватывает, можно сказать, весь спектр православия послениконовской поры. И вполне себе традиционное православие, хотя и с не совсем каноническими изображениями, типа «Духовного Лабиринта» 42) или Христа с огромной гирей на ноге 43). И проникающее в великоросское украинское с его необычными, иногда похожими на эфиопские, иконами 44) и всякими заимствованными у униатов штучками, способными покоробить истинно православного, типа вина из ран Христовых 45). Ну и даже старообрядчество со своими особенностями и северными «новшествами», типа православной скульптуры 46).
Хотя самое интересное, пожалуй, содержится под замком, в особой кладовой, куда почему-то очень неохотно пускают публику. Тут запомнилось, например, золотное шитьё с весьма интересными сюжетами, типа сцен с купанием младенца Христа, где один из родителей пробует рукой воду 47), - кстати, такие шитые ромбы – «духовное оружие» вешались к церковному одеянию вместо сабли; опять же «униатские» штучки с мандорлами и распятиями в звезде 48). Привлекли внимание листовки – матерчатые закладки к книгам 49,слева), ну и всякие казусы, типа подшитого к ризе Андреевской орденской звезды 50), - это что, поп – кавалер? Ещё рассказали, что нижнее обрамление образа 49,справа), типа тех, что удивили в Ярославле – это символ ковчега, ну кто бы мог подумать!
Всё удовольствие стоит 800 рэ, дороговато, конечно, но раз уж заехал, стоит посмотреть всё.
В этой же части города стоит прогуляться и до церкви Николая Чудотворца в селе Никулино 51). Это кажется вполне себе образцом русской архитектуры XVII в., довольно типичным, без особых затей. Но это целый комплекс из малой и большой церквей и ещё каких-то «общественных» помещений 52), соединённых довольно хитрыми переходами. Вообще-то, это полный новодел, но стилизовано недурно. Удивили ещё стилизованные деревянные кресла в церкви, как-то не по-нашенски!
Ну а саму Истру вполне можно посмотреть по пути к вокзалу, - уезжать всё-таки стоит через станцию «Истра», а не «Новоиерусалимская». От города, как уже говорилось, нацистскими стараниями почти ничего не осталось, если чего и было. Пара старых домов вряд ли сойдут за памятники архитектуры, а после войны у советской власти запала хватило только на восстановление монастыря, ну и ещё на Дом Культуры 53) и бюст Чехова, которого сюда же переселили, поскольку дом, где он когда-то зачем-то жил, тоже был разрушен…
К слову о культуре, в Истре на удивление есть вполне полноценный театр, с хорошей регулярностью одаривающий своим искусством истринцев. Ну а собственно, почему в маленьком французском Кастре театр есть, а чем мы хуже?...
Ещё можно обратить внимание на монумент «Ил-2» 54), который в отличие от большинства военных памятников всё-таки интересен, снизу полёт штурмовика даже впечатляет, хотя, конечно, это не «Ил-2», а похожий на него макет. Все остальные украшательства городка вполне себе в духе современности дурацкие. Хотя памятник, увековечивший Слесаря Водоканала 55), вполне похоже получился, особенно собака и фланцевая задвижка, которая со времён Никона почти никак не изменилась. Есть пара совсем странных для православного городка скульптур со св. Мартином и Лёнькой Довинченным, видимо подарил город-побратим – Лоретто. Причём Леонардо обсадили кипарисами, а зря, лучше бы в берёзах поставили для душевности. Ещё над Шишкой можно поржать и присесть на дорожку у «скульптуры» «Бегемот и Заяц», ну типа, вторым бегемотом. Только сейчас понял, что это видимо «Ну погоди!» «ваятелю» навеяло.
